Человек, который ненавидел Маринину
Шрифт:
— Товарищ генерал, вам звонят по третьей линии, — сообщила секретарша Елагина.
Имя звонящего она намеренно не назвала. Третья линия, надежно защищенная от прослушивания как врагами, так и коллегами по работе, была предназначена только для ограниченного числа лиц, чьи имена было предпочтительнее не произносить вслух.
— Да, — сказал Елагин. — Да, я понял. Выезжаю. Буду на месте через сорок минут.
Вахиз Фазилаев, крепко прижав винтовку “QRM-806” к плечу, поймал в прорезь оптического прицела лицо выходящего из здания генерала Елагина.
— Ну
Додик Дацаев больно ткнул его локтем в бок.
— Молчи! Не мешай человеку целиться! — прошипел он.
Вахиз плавно перевел прицел на покачивающийся в руках генерала портфель из коричневой кожи и, затаив дыхание, мягко нажал на спуск.
— Все в ажуре! — усмехнулся он. — Теперь вам остается молиться, чтобы генерал не расставался с портфелем.
Марина Буданова подошла к телефону и набрала номер Оли Кузиной.
— Марина! Как здорово, что тебя выпустили! — обрадовалась Оля. — Игорь мне уже сказал об этом. Я недавно звонила тебе, хотела поздравить, но тебя не было дома. Наверное, праздновала свое освобождение?
— Вроде того. Мне очень нужно с тобой поговорить, но так, чтобы Игорь об этом не знал. Мы можем встретиться?
— Конечно. Если хочешь, приезжай ко мне домой.
— Уже еду.
В замочной скважине скрипнул поворачивающийся ключ.
— Лешик! Чистяков! Ты дома? — раскатился по квартире голос Игоря.
Когда Юра Демарин добрался наконец до подъезда Селены Далиловой, водка вкупе со сверхударной дозой валерьянки привела его в состояние блаженной прострации, к которому всю жизнь стремятся, но далеко не всегда достигают его буддийские монахи. Но, несмотря на то что двери подъезда то двоились, то троились у него в глазах, а двери лифта нахально отпрыгивали в сторону при его приближении, Юра, сделав героическое усилие, с третьей попытки поднялся на шестой этаж и, с педантичным упорством тыкая пальцем в стену, через восемь с половиной минут прицельно попал в “десятку”, то есть в кнопку звонка. Это наполнило его законной гордостью.
Появившаяся на пороге Селена была в том же самом пеньюаре, но теперь ее прелести, расплывающиеся перед Юриными глазами, как водянистое тесто для блинчиков по сковородке, не произвели на милиционера прежнего впечатления.
Сконцентрировавшись, Демарин шагнул в квартиру, лишь слегка стукнувшись лбом о дверной проем, и со словами: “Я пришел вас допросить” рухнул на ковровую дорожку.
Людмила Алексеевна, затаив дыхание, прислушивалась из соседней комнаты к доносящимся из-за стены голосам Марины и Оли. Она, конечно, понимала, что подслушивать нехорошо, но просто не могла удержаться. Причудливые отношения Филимонова-Каменской и Будановой-Чистякова запросто давали фору сериалу “Династия” — ее самой любимой “мыльной опере”.
— Я уже в курсе того, что ты у нас рыжий гений математики, — усмехнулась Оля. — Игорь мне сказал. Ты не представляешь, как я сочувствую тебе. Мне кажется, что на твоем месте я бы сама сошла с ума.
— Я не знаю, что мне делать. А теперь все еще больше осложнилось.
— Почему?
— Я влюбилась, — призналась Марина.
— В стриптизера?
Буданова кивнула. Ее щеки порозовели.
— Я тебя понимаю. Потрясающий парень. На твоем месте я бы сама влюбилась. А он? — Он тоже в меня влюбился.
— Вот здорово! — радостно захлопала в ладоши Оля. — Это же просто великолепно! Поздравляю! Так в чем твоя проблема?
— Как в чем? В Анастасии Каменской, в чем же еще!
— Ой! — сообразила Оля. — Ну, ты и влипла, надо сказать! И что ты собираешься делать?
— Об этом я и хотела посоветоваться с тобой. Тебе ведь нравится Игорь?
— Еще как! А что, заметно?
— Слишком заметно, — усмехнулась Буданова. — И тебя не смущает тот факт, что он — Анастасия Каменская?
— Смущает, конечно, но что поделаешь? Любовь зла. Если подумать, Каменская далеко не худший вариант. Твой брат ведь мог оказаться вампиром или убийцей из “Молчания ягнят”.
— Типун тебе на язык! — замахала руками Марина.
— Но ведь он не вампир и не убийца, а всего лишь Каменская, — успокоила ее Кузина. — Вряд ли он решит поменять амплуа.
Буданова вздохнула.
— Я наблюдала вас вдвоем, и я могу поклясться, что он на тебя реагирует, хотя, возможно, сам не отдает себе в этом отчета. Я имею в виду, что он реагирует на тебя как мужчина.
— Мне это известно, — кивнула Оля. — И я уже добилась кое-каких результатов. Для начала я его шантажировала, угрожая раскрыть всем его настоящее имя и тем самым испортить его работу под прикрытием. Под нажимом Игорь согласился по легенде сделать меня своей девушкой. Затем мы пошли в ресторан, немного выпили, потанцевали, и твой брат признался, что иногда ему кажется, что на самом деле он мужчина, и самое ужасное, случается, что ему хочется быть мужчиной.
— Да ты что! Неужели это правда?
— Это еще не все. Он заявил, что я ему нравлюсь, а потом обнял меня и поцеловал, причем целовал как самый стопроцентный мужчина. Через одежду я чувствовала, что у него началась эрекция.
При слове “эрекция” Людмила Алексеевна за стеной покраснела и потянулась за флакончиком с валерьянкой.
— С ума сойти! — восторженно взвизгнула Марина. — Это просто невероятно! А что было дальше?
— А дальше ему позвонили и сообщили, что ты арестована за убийство Егора, и Игорь мгновенно превратился в Анастасию Каменскую.
— Черт! Вот ведь некстати!
— Я тоже так подумала. Как ты считаешь, он может вылечиться?
— Не знаю. Наши врачи считают, что шизофрения не лечится, некоторые зарубежные медики придерживаются другой точки зрения. Случай Игоря очень специфический. У него нет большинства характерных для шизофрении признаков. И на самом деле психиатры не могут совершенно точно определить, что такое шизофрения, и провести четкую границу между шизофренией и шизоидной акцентуацией личности или некоторыми другими заболеваниями и последствиями психологических травм. Насколько я знаю, обычно человек представляет себя кем-то другим или уходит от мира в том случае, если его не устраивает этот мир или его положение в этом мире. По ряду причин мой брат считал себя несостоявшимся как мужчина. Возможно, поэтому у него возникла эта странная навязчивая фантазия, которая со временем вытеснила из его сознания реальность. Мне кажется, что, если бы Игорь ощутил, как прекрасно быть здоровым полноценным мужчиной, он без всяких лекарств перестал бы считать себя Анастасией Каменской, потому что реальность для него стала бы более привлекательной, чем фантазии. По крайней мере, мне хочется в это верить.