Человек летающий
Шрифт:
Однако самые удивительные посвященные авиации строки оставил нам, пожалуй, Виктор Гюго, особенно если учесть, что написаны они были в 1864 году, почти за сорок лет до того, как госпожа Голдгрейв сшила первые полотнища райтовских крыльев.
«Прогресс встречает на своем пути много препятствий. Несмотря на это, он идет вперед, но очень медленно, почти ползком. Он должен считаться решительно со всем: с религией, которую он не должен оскорблять, и с разной температурой — в Сибири ему слишком холодно, а в Африке слишком жарко. Он должен считаться с караваном в пустыне, с жандармом, с караульным, с желтой лихорадкой, с чумой, с дипломатией и с договорами.
Он должен бороться с рутиной, должен сдаваться и входить в переговоры. Он продвигается прихрамывая… на каждом шагу остановки, проверка» запрет, уступки, потеря времени, борьба с ненавистью, проверочный экзамен перед лицом невежд…
Однажды вечером я прогуливался с известным ученым Араго. Вдруг над нашими головами пронесся воздушный шар, пущенный с Марсова поля. Освещенный лучами заходящего солнца, он казался могущественным и великолепным. Я сказал Араго: «Вот летает яйцо, в ожидании птицы. Птица скрывается в самом яйце, но она скоро из него выйдет… Океан должен уступить свое место другой беспредельной стихии. Вода, как посредница в общениях людей между собою, уже сыграла свою роль. Теперь она должна уступить место воздуху. (Вы не забыли, эти строки написаны в 1864 году! — А. М.) — У нас есть крылья, человек становится птицей. И какой птицей! Птицей, обладающей разумом!»
Постепенно трассы опутывали весь земной шар.
15 ноября 1954 года скандинавская авиакампания SАS открыла регулярную линию Копенгаген — Лос-Анджелес, а в 1960 году реактивные лайнеры соединили Париж с Токио. У двух этих воздушных трасс была общая точка пересечения — Северный полюс!
Так контрольный пункт рекордной чкаловской трассы стал контрольным пунктом регулярных, внесенных в расписание международных маршрутов.
Не так давно мне попал в руки авиационный каталог — добротная, напечатанная на мелованной бумаге объемистая книга начиналась условной картой полушарий, сплошь «затканных» тоненькими ниточками маршрутов. Схема была бессловесная, на ней не значилось ни единое имя. Помню, мне пришло в голову: если даже самыми маленькими буковками проставить только инициалы тех, кто причастен к созданию этой паутины, исчезнут не только ниточки-маршруты — скроются под напором человеческих имен и материки, и громады-океаны.
Как жаль, что мы так легко привыкаем к необычному, с такой легкостью утрачиваем способность удивляться…
Я перевернул страничку. Веером разбежались яркие фотографии, объединенные общим броско-рекламным заголовком:
Что же?
Пассажиров (миллионы), грузы (преимущественно срочные), почту, медикаменты, скот, консервированную кровь, воду (в пустынных местностях), скоропортящиеся продукты, много фруктов, ранние овощи, цветы…
Широкий веер цветных фотографий замыкали совершенно экзотические кадры: из самолета выгружают слона; по трапу, покрытому красным ковром, спускается белый медведь; сотрудники зоопарка встречают целую ораву обезьян, прилетевших из Индии.
Можно продолжить, но я опасаюсь завершать главу на излишне идиллической ноте. Конечно, успехи велики: гражданская авиация перешагнула скорость звука, гражданская авиация стала самым безопасным средством транспорта, гражданская авиация все ближе и ближе подходит к заветнейшему рубежу — стать всепогодной, выйти из зависимости от гроз, низкой облачности, тумана.
Не так давно пассажирам рейсового самолета, совершившего плановую посадку в лондонском аэропорту, были торжественно вручены красочные дипломы. Они свидетельствовали, что мистер Н., мисс Р… действительно находились на борту самолета, впервые в истории воздушных сообщений совершившего полностью автоматическую (без участия пилота) посадку.
Не знаю, пришли ли в восторг мистер Н., мисс Р. и другие пассажиры, нежданно-негаданно ставшие обладателями уникального свидетельства, не берусь утверждать, что авиакомпания, заверившая каждый диплом, заботилась об «исторической справедливости» больше, чем о рекламе, но это — рассуждение из другой области… Оценим факт: самолет сел сам!
Многие звенья диспетчерской службы наземного обеспечения полетов автоматизированы, не за горами, вероятно, время, когда эти контролируемые ЭВМ звенья будут объединены в общую цепь, в единую АСУ — автоматическую систему управления нашим небом…
Но не все так безоблачно.
Год от года самолеты летают быстрее, и расписание выдерживается все строже, а автобусы, доставляющие пассажиров на аэродром, передвигаются сегодня ничуть не быстрее, чем двадцать или даже тридцать лет назад, и багаж оформляется медленно, и на ожидания и внутривокзальные передвижения тратится пропасть времени. И получается: лететь от Москвы до Ленинграда минут пятьдесят, а общее время пути часа три — три с половиной. И это в лучшем случае!
Пробовали связывать центр города с аэродромами вертолетными линиями. Отказались. Города и так погибают от шума. Планируют скоростные трассы: город — аэропорт. Дорого, конечно, строить сложно, но и не строить нельзя… Кое-кто предлагал ввести сменные фюзеляжи: садишься в такую машину на площади Революции в Москве например, автотягой по скоростной трассе мчишь на аэродром, там без остановки подсоединяют фюзеляж к крыльям, и — разрешите излет? Заманчиво, но все-таки не по-сегодняшнему представляется…
Впрочем, «сегодня» в авиации как-то очень незаметно переходит в «завтра».
Много лет летное дело было делом отважных одиночек, рисковых людей, родным домом героев. Кончилось это лихое время. Авиация прочно вошла в будничную жизнь, сделалась частью нашей повседневности.
И все-таки, все-таки очень хочется верить, что повседневность эта не совсем одолела романтику — лечу, покоряю пространство, побеждаю время — а лишь несколько «сместила ее по фазе». Гордое и одинокое «я лечу» трансформировалось в буднично-деловитое — «мы летим».
«Мы» — это экипаж, машина и… земля, ни в одном полете, ни на минуту не покидающая теперь летчика, служащая ему от запуска двигателей до заруливания после посадки всеми средствами волшебной своей электроники.
«Мы» — это никогда прежде невиданное содружество одушевленных и неодушевленных участников авиационной работы.
И прекрасные слова «покоряю пространство» не только не утратили смысла, но только теперь стали в масштабах земного шара действительно всеохватывающими, а «побеждаю время» — буквальными.