Человек Неба
Шрифт:
Полёт продлился 14,5 минуты, я записал 15.
– Ну, ребята, сверлите дырки, ордена получать будете, – встретил нас комэска.
Лично я был не против. Половину оставшегося дня мы писали объяснительные записки и расшифровывали “черный ящик“. Вообще, чёрный ящик вовсе не черный, он оранжевый шарик и называется магнитным регистратором полета. Выяснилось, что заводчики из Пермского моторостроительного завода устанавливали дополнительный пожарный датчик на двигатель и в нарушении технологии открыли масляный кран, забыв его закрыть. Инженер на линейке двигатель не проверил, и самолёт был передан нам. Инженер был сыном главного инженера управления.
Если нас награждать, то инженеру – сидеть (в тюрьме). Поэтому решили дело закрыть.
Чуть позже Гена Никифоров, старший штурман отряда, через наше руководство придумал наградить нас “За выдающиеся успехи по безопасности полётов“, и наградили 50 рублями, то есть по 10 рублей на брата.
Пока нас ещё не наградили, а день выдался напряжённым. Сотовых телефонов ещё не было, и моя жена ждала ребёнка и ещё моего возвращения. Я уже должен был прилететь.
Поэтому приняли решение идти и расслабляться у меня.
Мы снимали квартиру почти в центре. Люда почти не удивилась, что я пришёл не один, и лишних вопросов не задавала. Что-то мы в магазине купили, а что-то ребята притащили.
Моя жена-молодец быстро стол организовала, и первый наш тост был за безопасность полётов и чтобы всем всегда так везло. Вроде тогда я и рассказал ей, что было.
Потом нам дали внеплановый выходной и потом мы снова летали.
Привалов Юрий Сергеевич через год попал в ещё, на мой взгляд, более тяжёлую ситуацию. Он летел проверяющим, а за штурвалом был В. Лемехов. Во время набора,– произошло разрушение части лопаток двигателя, и эти лопатки включили реверс, т.е. обратную тягу.
Представьте себе: один двигатель тянет вперёд, а другой – назад. Приборной доски вообще видно не было из-за вибрации, скорость резко падала, и разворачивающий момент был огромен, но они успели выключить этот двигатель и благополучно сесть.
Юрий Сергеевич Привалов умер в Твери в 2008 году.
Про проверяющего Муравьёва Вячеслава Фёдоровича знаю, что умер в январе 2011 года…Вечная память!
Бортовой механик Женя Зинченко сейчас тоже давно уж пенсионер. После этого случая он нас называл “соучастниками”– Привет, соучастник!
Олег Пименов очень удивился, когда я поздравил его с 25- летием этого события. Мы потом с ним ещё года 3 вместе летали и наших детей вместе растили. Олег уже на пенсии с 10 года. Полетал он Командиром на Ту-134, потом на Боинге 737-500, а потом немного состарился и на пенсию ушёл.
65084 порезали в Архангельске в марте 2008 года. Его модель мне подарили к 25 годовщине тех событий, и я её поставил на книжную полку – любуюсь и чувствую себя много лучше, когда совсем плохо. Парни, что модель делали, денег не взяли. Сказали, что за честь считают эту модель для меня сделать.
Меня списали в 2004 году. Болезнь оказалась страшной, но я ещё работал, а с 2012 года, 25 сентября, я стал МПО (молодым пенсионером окончательным).
Как практика показала, это был единственный случай, когда мы отыграли ту пару секунд, что подарила нам жизнь.
Ребёнок по имени Оля и Саманта Смит
Приближался март. Люда должна была родить. 4 марта у меня был выходной, и мы собрались в кино. Только собрались, как Люда и говорит “Ой, кажется я сейчас рожу!” Я ей и говорю, давай быстрей, чтобы в кино успеть (конечно же, в шутку). Отвел я её в больницу и стал ждать. Ждал, ждал, а она всё не рожает. Я пошёл спать – утром Москва, а она ещё всё не родила. Утром тоже. Я и диспетчеру сказал, чтобы он ситуацию контролировал, но и на обратном пути она ещё не родила. Не родила Люда и вечером, и я уже совсем отчаялся и уже решил, что процесс беременности у моей возлюбленной, наверное, вечен, и с этой мыслью лёг спать. Утром уже безо всякой надежды я позвонил в роддом. Родилась девочка, нормального габарита и веса. Я был рад. Я, между прочим, девочку, похожую на её маму, и хотел.
В июне мы купили с Людой квартиру в самом центре города и у самого стадиона “Труд”. Конечно, первый взнос нам помогли осуществить наши родители. Скарба у нас почти не было, и на двух "Жигулях" нас перевёз мой экипаж. Лифт был разумно отключен, и мы сделали по два-три подъёма наверх, девятый этаж.
Спасибо М. С. Горбачёву, это он поднял вопрос, что учителя так плохо живут. И ждали мы своей очереди, не имея ничего, всего месяцев девять! А у меня ещё даже и прописки не было.
Всё: любимая работа есть, любимая женщина с моим ребёнком тоже есть. Даже квартира есть. О чём ещё мечтать?
Север есть Север. Снега много, а солнца мало. Правда, две недели в июле было лето, и мы купались в Двине, а потом было снова холодно. В августе мы всегда ходили или летали за грибами. В Мурманске недалеко от стоянок их полно. И в Нарьян-Маре их тоже полно. Только на Севере я собирал грибы, в других регионах я их отыскивал.
Зимой мы катались на лыжах по Двине. А из окна нашего дома был виден стадион “Труд“, где проводились все чемпионаты по хоккею с мячом и наши всегда побеждали.
Все эти игры я в окно наблюдал. На этом стадионе я всегда бегал, при любой погоде. Один раз надо было к врачу лётного отряда между вылетами успеть, и я побежал к ней. Было прохладно –30 и она, увидев это, испугалась, что я отморожу лёгкие, поэтому позже мною было введено ограничение по бегу –20. Но холодный душ был обязательным, поэтому я кроме редкого насморка ничего не знал.
Зимой-весной меня отправляли в Крым, санаторий. Я рисовал там море и даже начинал купальный сезон, и ходил на политинформации по вечерам. Тема холодной войны меня просто будоражила.