Человек: психология
Шрифт:
100
ление картонных ящиков и т. п. Когда исполнители, как говорится, входили во вкус, работа прерывалась. Потом экспериментатор просил перечислить все выполнявшиеся задания.
<", количество запомнившихся прерванных задач
Отношение:'---------------------------!– -----------*—*-– ------------------
количество запомнившихся завершенных задач
в разных группах было равно в среднем 1,9; 2,1; 2... Легко понять, что прерванные задачи запомнились лучше завершенных примерно в два раза. Почему?
Интересно было бы исследовать, распространяется ли «эффект Зейгарник» на более сложные виды деятельности. Например, на общение между людьми. Подумайте, кого мы вспоминаем: тех, с кем отношения прошли все стадии от знакомства через кульминацию к охлаждению, или тех, с кем отношения не достигли этой финальной черты? По-видимому, каждый может здесь прибегнуть к самонаблюдению...
Произвольное запоминание. Иной из вас, может быть, скажет:
— Блеск получается: зубрить не надо: что запомнилось, то и ладно!
— А еще б лучше: принял таблетку — все знаешь: история — голубенькая, математика — желтенькая.
' «Мне запомнилось», «мне вспомнилось» — безличные предложения. В непроизвольных познавательных процессах человек все же пассивен. А сознательная человеческая деятельность характеризуется именно активностью, целенаправленностью, волевым началом. Непроизвольная память есть уже у животных. Произвольная — великое достижение эволюции, историческое приобретение человека. Животному, по словам К. Д. Ушинского, вспоминается, но животное не вспоминает. В человеке же мы различаем ясно оба эти явления памяти.
Жизнь ставит перед нами определенные задачи, и во имя их осуществления мы ставим задачи перед собой: запомнить не только то, что «само» запечатлевается в памяти, но и то, что надо. А это уже сложная целенаправленная мнемическая деятельность со своими мотивами, средствами, объектами и результатами.
Прежде всего надо поставить перед собой цель, мнемическую задачу.
В историю психологии вошел такой случай. Сербский психолог Радославлевич однажды экспериментировал над иностранцем, который плохо понимал язык. Опыты велись по методу Г. Эббингауза — испытуемому был предложен ряд в восемь слогов.
101
Испытуемый прочитал слоговой ряд двадцать, тридцать, сорок, сорок шесть раз, не заявляя, однако, что он его выучил наизусть, как должен был сделать согласно инструкции (не понятой им).
Исследователь уже почти усомнился в возможности благоприятного результата, остановил после сорока шести повторений механизм (по-видимому, использовался специальный мнемометр, который позволяет равномерно предъявлять испытуемому материал, для запоминания) и спросил, может ли он повторить этот ряд слогов наизусть.
— Как? Так я должен заучивать эти слоги наизусть? — удивился
Не мог запомнить, потому что не знал, что это необходимо, а вследствие этого и не хотел... С подобными фактами можно встретиться на каждом шагу. Преподавателю психологии приходится из года в год проводить со студентами опыты на запоминание. Читаешь, например, такой ряд, состоящий из десяти пар слов:
книга — окно гора — краска
рука — туча якорь — кино
вилка — дело сосна — ложка
чашка — трава бритва — солнце
кошка — свеча " танец — река
При этом студентам дается инструкция: «Послушайте и постарайтесь запомнить. Потом я буду читать первое слово каждой пары, а вы должны вспомнить и записать второе слово».
И вот студенты — кто больше, кто меньше —* вспоминают и записывают, а преподаватель-экспериментатор ни одного слова за долгие годы так и не выучил. Ему не надо. У него эти слова на бумажке записаны.
А что, если- нас поменять местами? Собственно говоря, по такой схеме был построен интересный опыт американского психолога Д. Дженкинса. Испытуемыми были двадцать четыре пары студентов. (Слава вам, наши неизменные и терпеливые помощники! Пора перед институтами психологии и исследовательскими лабораториями поставить памятник — Неизвестному студенту... и студентке.) В каждой паре один из студентов играл роль экспериментатора, а другой — испытуемого. Экспериментатору с помощью аппарата последовательно в постоянном темпе предъявляли ряд из двадцати бессмысленных слогов, а он только должен был прочитывать эти слоги испытуемому. Испытуемому предлагали запомнить эти слоги. После первого безошибочного воспроизведения испытуемого, так же как и экспериментатора, просили прийти на следующий день для завершения эксперимента. Тем и другим предлагали воспроизвести слоги, которые они запомнили. Экспериментаторы правильно вспомнили в среднем 10,8 слогов (результат непроизвольного запоминания), а группа испытуемых— 15,9 слогов. Преимущества произвольного запоминания, как говорится, налицо!
102
Когда заходит речь о влиянии установки на запоминание, о значении внутреннего отношения к самой задаче запомнить, на ум приходит эпизод из романа В. Кожевникова «Щит и меч», прекрасно воссозданный в одноименном кинофильме. Советский разведчик Белов (Вайс) только один раз прочитывает секретный документ с многочисленными цифрами и потом точно воспроизводит его. Белов знал: от того, запомнит он или не запомнит, зависит жизнь тысяч узников гитлеровских лагерей. Он не имел права не запомнить...
Осмысленное и механическое запоминание. Словесные пары, которые здесь приведены, нередко используют для доказательства еще одной закономерности запоминания — преимущества осмысленного запоминания по сравнению с механическим. Этот эксперимент легко повторить. Сначала надо произвести опыт с напечатанными выше словесными парами и записать результат. Испытуемые запоминают в среднем три-четыре слова.
Потом можно предложить такой ряд:
почта — письмо буква — слово касса — деньги стакан — кофе небо — звезда театр — драма сани — зима гнездо — птица рыба — вода трактор — поле