Человек, шагнувший к звездам
Шрифт:
На моем пригласительном билете рядом с привычными лозунгами об овладении техникой было напечатано скромным, но степенным шрифтом: "Завоюем стратосферу и межпланетные пространства".
И когда я засыпал в вагоне, мне казалось, что Калуга - это только передаточная станция, а там, за Калугой, начинается уже вселенная, как за рейдом - открытое море.
Я даже был слегка разочарован, проснувшись на следующее утро: проводник, разбудив меня, не объявил: "Станция Марс, кому пересадка на астероиды - выходите"... Нет. Он потянул меня за ногу и сказал безразличным голосом:
– Вставайте, Калуга.
Брут № 81
Выйдя
– Пионер... межпланетных... сообщений, - читал он отрывисто, но не сбиваясь.
Когда я спрашивал, где же живет великий человек, к которому я приехал, мне сообщали адрес не только с большой охотой, но и с нескрываемой гордостью, с явным удовольствием. Меня брали под руку. Выводили на дорогу. Называли номер дома, улицу и напутственно устремляли палец вдаль.
Только один старичок, этакий трухлявый сморчок, вросший в собственную бороду, значительно поправил чесучовый картузик.
– А-а... небесный кустарь?
– сказал он пренебрежительно.
– Затрудняюсь вам назвать точно... где-то там, у Оки, на Коровинской.
Тихие калужские улицы носили тогда звучные названия. Бывшая Коровинская, переименованная в проспект Брута, кое-как продержавшись два-три квартала по-городскому, быстро никла затем к Оке. Тут была тишина почти уже межпланетная... Ее нарушали лишь гуси. Их не-го-го-дующая вереница, валко извиваясь, пересекала улицу. Песчаные дорожки вокруг дома № 81 были испещрены звездчатыми гусиными следами.
"Брут № 81" - так надписаны на всех языках мира конверты, проштемпелеванные калужской почтой и ныне хранящиеся в музее. И я тоже остановился возле дома № 81 по проспекту Брута.
Маленький сельский домик. Курица шарахнулась с крыльца, когда я приблизился. Над калиткой ржавый герб страхового общества, кажется, "Саламандра", а над ним - более свежая дощечка с советским гербом и фамилией хозяина, расположенной по обе стороны эмблемы: "Циол - советский герб ковский". Хотя я заранее знал это, меня все же охватывает некоторое волнение. Здесь живет Циолковский - изобретатель стратоплана и звездолета. Человек великих предугада-ний, научный прорицатель великих технических открытий. Человек, имя которого поразило мое воображение еще в детстве. Здесь живет Константин Эдуардович Циолковский - "пионер межпланетных сообщений", как сказано о нем в сегодняшней калужской газете.
И, стоя над Окой, я припомнил всю замечательную многотрудную жизнь обитателя этого скромного домика.
Земной путь звездоплавателя
Прежде чем вывести людей на дорогу к звездам, Циолковскому пришлось пройти тяжелый путь по земле.
Отец его - скромный лесничий, неудачник-изобретатель - не мог обеспечить нуждающемуся в особых условиях полуоглохшему сыну классическое образование. Но Костя Циолковский самостоятельно прошел физику и математику. Совсем еще мальчиком он изучал всевозможные технические открытия. Когда ему было четырнадцать лет, он уже склеил из бумаги аэростат и наполнил его дымом. Потом он увлекся мечтой построить аппарат, летающий при помощи машущих крыльев.
Вскоре мальчик с головой ушел в изобретательство. Строил токарные станки, мастерил модели летающих машин, а ведь тогда еще в помине не было аэропланов.
Пятнадцати лет Циолковский задумал создать большой управляемый воздушный шар с металлической оболочкой. С этих пор он уже не расставался с мечтой о металлическом аэростате и горячо принялся за вычисления. В то же время Костю стали занимать мечты о полете человека в космические, межзвездные просторы. Сначала он думал, что здесь нужно использовать центробежную силу, но вскоре понял, что избрал неверный путь. Тогда он серьезно взялся за физику и математику и к девятнадцати годам уже хорошо овладел этими науками.
Пройдя без всякой посторонней помощи полный курс школы, он сдал все необходимые экзамены и сделался учителем математики и физики. Сорок лет Константин Эдуардович учительствовал добросовестно и самоотверженно. Но в то же время он не зачеркивал своего списка мечтаний. Он продолжал учиться и изобретать. Он работал неутомимо, он искал настойчиво, он был усидчив и стоек. Неудачи не заставляли его бросать начатое. Трудясь одиноко в захолустье, лишенный постоянных связей с миром науки, он частенько открывал истины, которые уже давно были известны ученым. Так он открыл ряд законов астрономии и физики, хотя и запоздало, но совершенно самостоятельно. Однако Константин Эдуардович не смущался, он не опускал рук. Он усердно работал над своими открытиями и в конце концов добился своего.
Человек, обогнавший время
В то время люди лишь мечтали об управляемых аэростатах.
В младенчестве своем воздухоплавание подчинялось капризам воздушных потоков: аэростаты двигались туда, куда ветер дует... И вот молодой ученый, работая самостоятельно в глухой российской провинции, дал чертежи и научно обоснованные расчеты цельнометаллического управляемого аэростата.
Это был совершенно замечательный проект! Весь дирижабль строится из волнистой стали. Распорки не нужны, прочная и упругая оболочка не нуждается в каркасе, в скелете, который так тяжелит жесткие дирижабли типа "цеппелин". При помощи стягивающих тросов и подогрева во время полетов можно менять величину, объем и самую форму дирижабля. Поэтому такой дирижабль может подниматься и опускаться, не освобождаясь от груза (балласта) и не выпуская драгоценного газа.
По проекту Циолковского такой дирижабль должен был иметь длину 300 метров. По размерам он превосходил самый большой океанский пакетбот. Он мог бы поднять в небо шестьсот человек.
Правда, практически дирижабли такого типа уже не раз были использованы в воздухоплавании. Бурное развитие авиации, стремительный рост скоростей, грузоподъемности и дальности полета "аппаратов тяжелее воздуха", то есть самолетов, а затем становившееся все более широким применение вертолетов, способных неподвижно "висеть" в воздухе и обходиться без специальных дорожек для взлета и посадок, - все это вытеснило громоздкие, дорогие, трудноуправляемые и, по сравнению с самолетами, медлительные дирижабли... Но если говорить о теории воздухоплавания, то мысль Циолковского значительно опередила технические идеи своего времени.