Через семь гробов 2
Шрифт:
— И последнее, господа офицеры. Завтра на тренажеры загрузят все, что у нас есть по этому крейсеру. Это касается всех, а не только штурмовиков. Работайте, ищите подходы к этому чертовому корыту. Флотские тоже будут искать, но у нас все шансы найти его первыми. Вопросы есть?
Вопросов у поручика хватало. Как он подозревал, у других пилотов тоже. Только Воронин хорошо понимал, что задавать эти вопросы сейчас никакого смысла нет — все равно полковник не ответит. И не из каких-то там соображений секретности или иной высшей начальственной мудрости, а просто потому, что сам ответов не знает. А раз нет ответов — нет и вопросов.
Командирам эскадрилий полковник Малежко приказал
А вот с вопросом, зачем это западникам понадобилось, было хуже. То есть хуже было с ответами на этот вопрос. Во-первых, вариантов было даже больше, чем их авторов — почти каждый пилот считал своей обязанностью высказать хотя бы парочку предположений. А, во-вторых, правдоподобность этих вариантов аж зашкаливала, но, увы, все больше с обратным знаком.
В чем сходились во мнениях почти все, так это в том, что мишенью крейсера-призрака должны были стать они — пилоты сто первого авиаполка. И торпеда с «Гусара», отправившая крейсер в ремонт, на самом деле спасла от очень даже возможной гибели авианосец «Пластун», а с ним и первую эскадрилью полка.
Тут, кстати, господа офицеры не обольщались. Все внутренне соглашались с тем, что их полеты на нерусских машинах могут обмануть кого угодно в Исламском или Черном космосе, многих — в космосе Желтом или Индийском, но никак не западников. Ну, раз-другой, скорее всего, и с западниками пройдет, но не больше. У этих хватит и техники, и ума разобраться, что в кабинах этих истребителей и штурмовиков сидят не арабы, не азиаты и не индийцы. Другое дело, где и когда сто первый перешел дорогу западникам, что они пошли на такое? Да где угодно. Вот ту же операцию с контейнерами взять — откуда им, пилотам, знать, что было в тех контейнерах, кто и кому пытался их передать? Ладно, не эту, тут никто так быстро отреагировать не смог бы. Но мало ли их было, таких операций?
Впрочем, интеллектуальные способности пилотов очень быстро были перенаправлены из области чистого разума в область сугубо практическую. Вернувшиеся от полковника командиры эскадрилий разобрали своих подчиненных и погнали их на тренажеры. Ага, кое-какими новшествами начальство одарило господ офицеров сразу — Воронину и его ведущему досталась отработка боя на «ситарах» против «сов». Не самое приятное занятие, откровенно говоря. Пара на пару — еще куда ни шло, хотя попотеть пришлось изрядно, а попытка вдвоем на индийских машинах отбиться от «совиного» звена больше смахивала на самоубийство.
Тренировки умотали поручика настолько, что вернувшись к себе в комнату, он просто упал на кровать и какое-то время лежал, собираясь с силами. Силы Воронину были нужны для того лишь, чтобы перед сном раздеться и разобрать постель. Ну да, не так уж много усилий надо к такой нехитрой работе приложить, однако и того поручик не мог. Но где-то уже через минут двадцать желание организма отдыхать полноценно все же перевесило стремление того же организма к отдыху неквалифицированному, и очень скоро поручик
А вот тренировки по атаке на крейсер-призрак поручика по-настоящему захватили. Начали, понятно, с самого простого, можно сказать, тепличного, упражнения — внезапной атаки всем полком в открытом космосе, да еще и на родных русских машинах. Тут без вариантов — сколько бы лазерных многостволок на крейсере ни было, на дальних дистанциях толку от них не так много, а вот торпедный залп «шкафов» никаких шансов кораблю не оставлял. Пусть авиационные торпеды и послабее своих корабельных сестер, но в количестве трех дюжин, да еще разом, для легкого крейсера это явный перебор. При таком раскладе ракеты четырех с лишним десятков «филиппков» были уже и не нужны. Самое сложное здесь было сработать настолько быстро, чтобы не дать противнику запустить масс-бомбы для исключения торпедной атаки. Но ничего, уже с третьего раза приноровились.
Затем тренировку усложнили — атаковать крейсер пришлось на орбите землеподобной планеты, то есть в условиях невозможности применения торпед. Работали, ясное дело, ракетами, стараясь первым залпом схлопнуть кораблю защитное поле, а затем, пуская ракеты по нескольку штук, ободрать с него силовые щиты и уже долбить сам крейсер. Тут, в общем, крейсер в конечном итоге тоже накрывался, только вот собственные потери полка были очень заметными — даже в самом благоприятном случае процентов двадцать по машинам и до пятнадцати процентов по пилотам. Зато Воронин буквально обалдел, увидев, как летает четвертая эскадрилья, та самая эскадрилья общей поддержки, где пилоты не учились летать на чужих машинах, а доводили до совершенства умение управлять родными «филиппками» и «шкафами». Теперь он понял, что слухи о невероятном мастерстве пилотов сто первого появились не на пустом месте. Ох, не на пустом!
Поручик вспомнил лучшего летчика в восьмом истребительном — штабс-ротмистра Тимошина из первой эскадрильи. Здесь он, конечно, не потерялся бы, но навскидку Воронин насчитал как минимум четверых, кто обошел бы Тимошина по всем статьям. А что творили пилоты сто первого на штурмовиках, не поддавалось описанию вообще. Воронину в голову не приходило, что на здоровенном «шкафе», да с полной загрузкой узлов подвески, можно вытворять такое. Уйти влево-вниз, а потом, проходя на полной скорости змейкой, чтобы сбить зенитчикам прицел, ухватить момент и не прекращая выполнение змейки шарахнуть всеми девяносто шестью неуправляемыми ракетами залпом (и всеми попасть!) — сказал бы кто поручику раньше, что такое возможно, ни за что не поверил бы! И пусть тренажер — это не настоящая боевая машина, но видно же было, что пилоты штурмовиков не выпендриваются, а привычно совершают отработанные маневры.
Отработка атак на западных машинах проходила уже посложнее. Главная трудность тут состояла не в том даже, что не у всех пилотов получалось управлять «мустангами» и «иголками» [21] с должной степенью виртуозности, а в том, что если полк изображал из себя именно западников, то четвертая эскадрилья участвовать в деле не могла. А минус восемнадцать машин — это уже заметная разница. Выручало лишь то, что усиленное, по сравнению с «филиппками» подвесное вооружение «мустангов» несколько компенсировало и общее сокращение участников атаки, и несколько более скромные подвесные арсеналы «иголок» по сравнению с русскими «шкафами».
21
Штурмовик А-13 «Игл» авиации Демократической Конфедерации