Через тернии к…
Шрифт:
Трое суток, которые пришлось провести в ожидании царственной персоны, мы проводили по-разному. Девчонки издевались над мелкими. Когда у Мурзиков кончилось терпение и они просто слиняли, эти заводилы решили поэкспериментировать с Котярой. Наивные дети! Он даже убегать от них не стал, а просто свернулся клубочком и заснул или сделал вид, что спит. Растолкать тушу весом в добрые сто килограммов, как вы догадываетесь, у них получалось плохо. Когда девчонки были буквально в шаге от победы, Котяра просто поворачивался на другой бок, чем приводил их в бешенство. Помучившись некоторое время, они бросили эту гиблую затею. Даже не подозревал, что у девушек окажется столько энтузиазма. Меня почему-то к игрушке не подпускали на пушечный выстрел. Видно, очень переживали, что мне понравится и я отберу их самокат. Что он уже не мой, начал догадываться по их хозяйскому поведению с этой железкой.
Наконец пришло время, которого мы ждали с таким нетерпением. Перед нами предстал Император собственной персоной. Но случилось это на шесть часов позже назначенного срока. Нет, его ремонт завершился точно по озвученному графику, вот только было несколько «но», и они действительно существенные. Подскажите, пожалуйста, куда вы отправитесь после того, как вас выпустили из реанимации? Первое, что мне приходит в голову, – это ванная. Тут я оказался не одиноким, Адриан тоже предпочел отмыться после всех процедур.
В конце нас пригласили на званый ужин. Нас было пятеро, так как обслуживающему персоналу, в который были записаны не только коты, но и полиморфы, не место за одним столом с людьми. Почему такие предубеждения, пока не понимаю. Хотя в нашем мире и не такое считается нормальным. Я, например, был свидетелем, как отец моего одноклассника отпихивал кота от сковородки с жареной картошкой, а тот упирался и орал, что он тоже имеет право есть из этой посудины.
Когда мы вошли в столовую, произошел первый конфуз. Никто из нас не удосужился предупредить Милисенту о причинах нашей задержки. Да и о том, что мы ожидаем его величество, тоже как-то не заходил разговор. Так что встреча была очень интересной.
– Ваше величество? – воскликнула Милисента даже раньше, чем мы успели поприветствовать коронованную особу и представить их друг другу.
– Милисента? – удивился тот не меньше. – А ты как попала в эту компанию?
Потом, спохватившись и вспомнив об этикете, он извинился и, как хозяин вечера, пригласил нас к столу. Скатерть-самобранка снова была выше всяких похвал.
После обмена любезностями разговор перешел на то, как в нашу троицу попала не просто благородная девушка, а наследница одной из величайших фамилий империи. Милисента засмущалась, а я сделал зарубку на память, что отправили убивать меня не абы кого, а высокородную леди, которая знакома с Императором лично. Даже не знаю, гордиться мне этим фактом или расстраиваться?
Милисента сначала не хотела рассказывать, какое горе забросило ее в мои края, но я решил ей помочь. Буквально несколькими фразами мне удалось многое.
– На днях ко мне приехал ваш внучек с официальным визитом, а леди была в его свите. Вот мы и познакомились – светским тоном произнес я.
Настрой Адриана тут же изменился.
– Какой внучек? – начал он допрос, так как на беседу это уже походило мало.
– Антуан, – прошептала Милисента.
Почему она так осторожно произносит имя этого ублюдка? Ответ пришел в виде реакции Императора.
– Кто? Это убожество?! – Переведя дыхание, его величество поинтересовался: – И чего он хотел?
– А чего хотят наследники, доведшие семью до разорения? – вернул ему вопрос вместо ответа.
– Значит, я был прав. – Эти слова прозвучали тихо. Император как бы утверждался в правильности принятого когда-то решения. – И как, получил? – продолжал Адриан уже светским тоном.
– А как же, получил, – обрадовал его.
Когда Император посмотрел на меня как на расточителя народного добра, добавил:
– Так получил, что еще лет пятьдесят будет обходить мое герцогство десятой дорогой.
Адриан приподнял брови, выражая удивление, и попросил пояснить мои слова. Мне не жалко, могу и рассказать.
– Я пообещал, что если эта тварь не исчезнет с моих глаз, то миллион получат наемные убийцы, которые будут гоняться за ним. А если он решится стать Императором, то я раскошелюсь на все десять, для сотников ночных невидимок.
Адриан выслушал меня с каменным лицом. Ни один мускул не выдал его истинных чувств. А не переборщил ли я с откровенностью? – подумалось тогда. Или снова язык у меня впереди логики помчался?
– У тебя есть для этого веские основания? – спросил меня глава клана.
Именно так он теперь выглядел. И мне даже страшно говорить, чем занимается этот клан.
– А ты спроси у нее, как мы познакомились, – предложил моему царственному собеседнику.
– Расскажешь, Милисента? – попросил он уже по-отечески.
Девушка опустила голову и зарыдала. Оказывается, не только я не знаю, как реагировать на женские слезы. Проживший много столетий Адриан тоже растерялся от такого поворота событий. А вот когда Милисента начала рассказывать, при каких обстоятельствах мы познакомились и кто довел ее до такого состояния, Императора начал бить озноб. Последней каплей стал рассказ о том, как Милисенту шантажировали, угрожая ее матери.
– Я лично откручу ему голову! – выдавил из себя Адриан. – Это ничтожество не будет своим поведением порочить мое имя.
Я решил немного смягчить ситуацию и намекнул, что внучек и сам может находиться под влиянием плохой компании, но этот аргумент был проигнорирован как несущественный.
Несколько минут Император сидел, погруженный в свои мысли, а потом начал раздавать розовых слонов:
– Я обещал только два подарка девушкам, но буду сегодня щедрым. Своей волей дарую тебе, Миранда фон Брег, и тебе, Молариэль Амилла, внучка Эллориэля…
– Правнучка, – пискнула та.
– Правнучка? – удивился Император. – И как же тебя выпустили в таком возрасте из леса? Ладно, об этом потом. И тебе, Молариэль Амилла, правнучка Эллориэля, – продолжил прерванную речь, – места в ряду пяти семейств.
Девчонки горячо поблагодарили Императора за такую милость, а у меня сам собой вырвался глупый вопрос:
– Теперь что, придется менять название? Семей-то стало больше.
Его величество улыбнулся и пояснил:
– Кевин, это просто название. Вот, например, семья Милисенты была принята в этот круг семнадцатой.