Через все преграды
Шрифт:
— Мя-а-у! — громко подал он друзьям условный знак.
Сжимая в нетерпении поводья, Сергей дрожал, и дрожь эта, как электрический ток, передавалась лошади. Вороной тревожно косил глазами на пламя, нервно перебирал ногами, чувствуя острый запах гари.
Время шло. Не лязгала металлическая закладка, не скрипели ворота.
— Мя-а-ау! — еше громче крикнул Сережа, думая, что друзья не расслышали его первого сигнала.
Опять длинные, как вечность, секунды. И вдруг, вместо скрипа ворот, сзади за стеной дважды мяукнула
«Опасность! Берегись!»
Сережа похолодел. Бежать через отверстие под крышей было поздно. Огонь охватил уже значительную часть сена, густой дым клубами шел по сараю. Лошадь крутилась и всхрапывала. Медлить было нельзя. Мальчуган мяукнул трижды.
Через несколько мгновений на дворе громко крикнули по-латышски:
— Стой!
Грянул выстрел.
Потом донесся удаляющийся крик Ильи:
— Спасайтесь!
Опять выстрел.
«Пропали! Конец!» — обожгла Сергея страшная мысль. Он спрыгнул с лошади и в ту же секунду услышал, что кто-то торопливо дернул снаружи закладку на воротах. Мальчик инстинктивно отпрянул назад. На какой-то короткий миг между створок мелькнула маленькая белая рука и знакомая коса с бантиком. Сергей, бросив поводья, рванулся в темноту.
…Кричали, стреляли. Кажется, кричал и он, Сергей, мчась следом за Инной. Только когда добежал до оврага, начал приходить в себя. Сзади в поселке разгорался пожар, трещали выстрелы. Но погони не было.
— Илья где?.. — вымолвил Сергей, еле переводя дыхание.
— Убежал, — так же тяжело дыша, ответила Инна.
— Может, убили?
— Нет… промахнулся тот… Искать надо. И уходить быстрей.
Илью они увидели, когда пересекли овражек. Правее на гребне возвышенности мелькнула его маленькая согнутая фигурка и исчезла внизу. Послышался всплеск воды в ручье и шлепанье быстрых ног по грязи. Беглецы повернули ему наперерез.
Сергей негромко позвал Илью, вылезавшего из зарослей, но тот, вдруг вскрикнув, бросился назад в ручей.
— Илья, куда ты?
— Ой!.. А я думал…
Беглецы шли почти всю ночь, стремясь к утру быть как можно дальше от злополучного поселка Они пересекли шоссе и двигались по бездорожью, обходя небольшие болота и хутора.
Если бы не Наташа, которую приходилось нести на руках, то потеря лошади, пожалуй, мало бы огорчила их. Утешая друзей, Вера даже сказала вначале:
— Ну и пусть. Все равно, как бы мы коня через Двину переправили? Бросить бы пришлось…
— Ничего не бросить, — хмуро возразил Илья, которому до слез было жалко Вороного. — Он бы сам переплыл… А вот теперь нам достанется!
Наташу несли по очереди, сменяясь через каждые четыреста шагов. Она хотела спать, капризничала.
— Потерпи, мы же к маме идем, — уговаривала ее Инна. — Хочешь к маме?
— Хочу, — оживлялась ненадолго Наташа. — А мы скоро придем?
— Если не будешь плакать, то —
Девочка, потирая глаза кулачком, обещала:
— Ну, я потерплю плакать. А они не поймают нас?..
Первым из ребят выдохся Илья.
Он не признавался в этом и не просил делать привал, но на ходу злым шепотом клял фашистов. Потом устал так, что и ругаться не было сил. Когда ему снова пришлось нести Наташу, он только шумно сопел.
Сменить его должна была Вера.
— Давай понесу, — сказала она, видя, что товарищ без конца спотыкается, хотя и сама едва брела.
Илья продолжал нести Наташу, и Вера нетерпеливо повторила:
— Давай, что ли!
— Рано, — каким-то свистящим шепотом выдохнул Илья. — Мне еще сто двадцать шагов осталось…
— Ладно уж…
— Не мешай! — с сердцем воскликнул он, когда Вера протянула руки, чтобы взять Наташу.
От резкого движения он пошатнулся, девочка на его плечах испуганно вскрикнула.
— Ты чего? — удерживая равновесие, спросил Илья.
— Ты упадываешь, — со слезами пожаловалась Наташа.
— Не выдумывай, пожалуйста, я держусь, как слон!
— Нет, упадываешь, — настаивала Наташа, переходя на руки к Вере.
— Ох, Наталья, что ты за человек, — проворчал Илья, вытирая подкладкой измятой кепки мокрое лицо, — едешь на чужой шее, да еще ругаешься!
На опушке небольшого леска сделали привал. Усталые беглецы повалились на землю.
— Трудно нам придется, — сказала Инна немного погодя, — ведь это только начало…
— Ничего, выдержим, — хрипло произнес Илья. — А за коня фрицам еще припомним…
На востоке занималось утро. Сергей отыскал поблизости копну сена. Путники кое-как разворошили ее плотно слежавшуюся верхушку, сделали там углубление и уснули как убитые.
…Когда Сережа открыл глаза, солнце уже вставало из-за леса. Чтобы не разбудить друзей, он осторожно отвернул край плащ-палатки, прикрывавшей их сверху, и выбрался из теплого углубления, похожего на большое гнездо.
Влажный ветерок шелестел рядом в листве осинника; одиноко попискивала какая-то птичка. Вдалеке виднелся хутор. Он почему-то напомнил Сергею события прошлой ночи. Под сердцем родился неясный сосущий холодок. «Надо осмотреться, где мы», — решил мальчик.
Смутное чувство тревоги охватывало его вместе с зябкой утренней сыростью. Он передернул плечами, взглянул на друзей. Илья спал, зарывшись головой в сено, видна была только вытянутая вперед рука с обкусанными ногтями. Наташа, лежавшая в середине, беспокойным движением раскрыла и себя, и девочек и теперь прятала свой носишко под Иннино плечо. Вера, поеживаясь, пошевелила во сне тонкими бледными губами. Сережа поправил на ней плащ-палатку; сняв с себя фуфайку, осторожно укрыл Инну с Наташей и соскользнул на землю.