Черная акула
Шрифт:
Здесь, на повороте, Проскурин мигнул фарами. «Волга», уже включившая было поворотник, послушно прижалась к обочине. Проскурин остановил «шестерку» метрах в двух и выбрался из салона. Пистолет он по-прежнему держал в кармане. Максим к этому моменту тоже вышел из машины и, наклонившись к окошку, громко, так, чтобы слышал спутник, произнес:
— Значит, так, Паша, если через сорок пять минут мы не появимся, жди контрольные четверть часа, а затем поднимай тревогу.
— Хорошо, товарищ полковник, — ответил водитель, а потом предложил: — Может, с вами пойти? Если что, лишняя пара рук сгодится.
— Нет, Паша, сиди. — Максим захлопнул дверцу и криво улыбнулся Проскурину. — Ну что, пошли? Проскурин
— Ну вот, — кивнул Максим. — Если пойдем влево, то через двадцать минут в Новошахтинске окажемся.
— Понятно. — Проскурин покрутил головой. — Ну, где же ведущая к заводу ветка, о которой вы говорили? Вместе они прошли метров сто вдоль путей вправо, затем вернулись и прошагали такое же расстояние влево. Путей не было.
— Черт! — выдохнул Максим. — Ничего не понимаю. Ветка должна быть здесь.
— Однако ее нет, — усмехнулся Проскурин. — И что делать будем? Максим осмотрелся. Вправо подлесок уходил еще метров на двести, затем редел и метров через сто уступал место полю. Тут же стоял светофор, на котором горел красный глазок. Слева посадки становились гуще и тянулись до самого города.
— Ладно, — наконец решительно сказал Максим. — Пойдем вдоль дороги к заводу, а там поглядим. Но если мы ошиблись, то тогда я не знаю, что и думать. Проскурин прищурился. Асфальтовую подъездную дорогу он увидел практически сразу же. На удивление хорошую, добротную. Она пересекала железнодорожное полотно семьюдесятью метрами левее.
— База здесь, — уверенно заявил майор.
— С чего ты взял? — мгновенно понизив голос до шепота, спросил Максим.
— На дорогу посмотри. Покрытие совсем новое, гладкое. Ее ремонтировали месяц назад, самое большее. Зачем класть асфальт на дороге, по которой никто не ездит?
— Точно.
— А чего ты шепчешься-то?
— На всякий случай. Вдруг здесь часовые? — ответил Максим.
— Вдруг только кошки родятся, — засмеялся Проскурин. — До завода еще километра полтора. Ты что думаешь: Саликов здесь тысячу человек собрал и весь лес шпионами напичкал? Ладно, пошли. Завод они увидели, еще не выйдя из леса. Ярко освещенная громада, обширный комплекс. Даже отсюда различались несколько полевых ангаров, здоровых, похожих на гаражи-«ракушки». Пара мощных, хорошо освещенных корпусов завода с массивными прожекторами на крышах и колючая проволока, пущенная по периметру в два ряда. Неторопливо прогуливающиеся в узком коридоре между наружным и внутренним ограждением фигурки часовых. А справа, у самых ворот… Проскурин даже облизнул губы и подтолкнул напарника локтем.
— Смотри, справа, видишь?
— Вижу, — прошептал Максим. — Вроде платформа.
— Платформа и есть, — подтвердил Проскурин. Это была длинная платформа-времянка, несколько опор и дощатый настил. Слева виднелась сваренная из рельсов эстакада. Справа из-за вагонов торчали стрелы автомобильных кранов. Еще два крана стояли у ближней стороны состава, замершие, неподвижные. Однако возле них суетились люди. Состав выглядел довольно необычно. Десяток немецких рефрижераторов, длинных, метров по девятнадцать, и не меньше двадцати платформ, таких же здоровых, как и вагоны. На одной из них, самой первой, стояли люди в техничках. С такого расстояния ни Проскурин, ни Максим не могли рассмотреть ни номеров вагонов, ни того, чем занимаются у платформ техники. Проскурин огляделся. Лесок обступал комплекс кольцом, вернее, почти кольцом. С одной стороны деревья подобрались к проволочному ограждению довольно близко, открытое пространство составляло метров шестьдесят-семьдесят, не больше.
— Может быть, туда? — предложил Проскурин. Максим отрицательно качнул головой.
— Оттуда мы ничего не увидим, здание будет загораживать. Внезапно со стороны состава донесся какой-то шум. Люди засуетились, задвигались, неожиданно ярко вспыхнул огромный
— Раздавленная нога, — вдруг прошептал Максим.
— Чего? — повернулся к нему Проскурин.
— Раздавленная нога. Убитый солдат тоже был координатором. Танк, наверное, неаккуратно повернулся, и произошел несчастный случай. Парню раздавило ногу, понимаешь? Тяжелейшая рана. И им пришлось его добить. Проскурин вспомнил о трупе, который послужил для Максима отправной точкой в расследовании, и кивнул:
— Похоже на то. Тем временем танк прокатился в передний конец платформы и застыл, дернувшись в последний раз, словно раненое животное. Башня начала лениво поворачиваться вправо, чуть двинулась и замерла. Через несколько секунд башенный люк откинулся и из него выскочил человек. Трое солдат забрались на эстакаду, с нее перепрыгнули на платформу и сноровисто принялись устанавливать стопоры под гусеницы боевой машины. Проскурин и Максим с интересом наблюдали за происходящим.
— Чтобы танк не сдвинулся во время транспортировки, — пояснил майор. Максим кивнул.
— Да понял уже. И что, они намереваются везти технику просто так? В открытую?
— Кто ж их знает? — пожал плечами майор. — Может быть, просто так. Накроют брезентиком, и ту-ту! Минут через пять подошел второй «Т-80». Вот тут-то и началось самое интересное. Танк въехал на эстакаду, но перебираться на платформу не стал. Башня повернулась вправо, точно так же, как и у первой машины, и тотчас же к танку кинулись люди. Они сновали вокруг, пропуская что-то между колес.
— Что это они делают? — поинтересовался Максим. Проскурин дернул плечом.
— Подождем — увидим. Возня продолжалась минут семь, а затем произошло то, чего ни Проскурин, ни Максим предугадать никак не могли. Неожиданно длинные шеи кранов чуть наклонились, и через пару секунд сорокатонная махина поднялась в воздух. Четверо стоящих возле уже принайтовленного танка отдавали команды крановщикам. Рев стоял такой, что слов было не разобрать, и наблюдатели взмахивали руками: правее, вверх, вниз. Покачивающийся на тросах как на качелях, танк завис над платформой, а затем медленно пошел вниз, становясь почти лоб в лоб с первым «Т-80». Наконец машина застыла, и команда солдат метнулась под самые гусеницы, вбивая стопорные башмаки под траки.
— Класс, — прошептал Проскурин. — Ты погляди, вот это работа. Все бы у нас так работали, цены бы нам не было.
— Подожди, — ответил Максим. — Я одного не могу понять: как они танки-то перевозить собираются? Состав дрогнул, лязгнули, словно вставные челюсти, межвагонные стыки, платформа с замершими, будто уснувшими на ней танками отползла в сторону, и тотчас ожил до сих пор неподвижный пятый кран. Он подцепил что-то стоящее за вагонами, поднял в воздух, и Максим с Проскуриным от удивления открыли рты. На стреле покачивалась коробка рефрижератора. Точно такая же, какие скрывали от посторонних глаз содержимое первых десяти вагонов. С минуту коробка болталась в воздухе, а солдаты шестами направляли ее — подталкивали, подтягивали. Наконец стенки мягко опустились на платформу. Теперь и Максим, и Проскурин видели обычный вагон-холодильник, старенький, обшарпанный, кое-где покрытый пятнами ржавчины. Замызганный, но вполне обычный. Секундой позже замелькали искры сварки — кузов приваривали к основанию. И на этот раз Проскурин не выдержал, сказал тихо и восхищенно: