Черная бездна
Шрифт:
Китай, Тибетский автономный район, Лхаса
Япония, Токио
Несколько дней назад
В зал вбежали монахи, вооруженные длинными шестами. Оглядев воинов в одинаковых бордовых накидках, старик усмехнулся и произнес вторую часть кодовой фразы:
– Эрвин и Франц надеются на вашу помощь.
Однако это еще сильнее разозлило ламу. Он дернул круглой бритой головой и вновь что-то выкрикнул.
Зал наполнился угрожающим
– Радушно вы встречаете друзей покойного Туичена, – спокойно изрек он. И, сверля ламу пронзительным взором, поинтересовался: – Разве он так завещал встретить посланника великого рейха?
Тот вскинул руку, и монахи, взявшие в кольцо гостя, отступили на шаг.
– Какое ты имеешь отношение к рейху?
– Я – генерал-майор СС Кристиан Рауфф и в сорок третьем году лично встречался в Берлине с Туиченом-щаго. Вот фотография из моей молодости – можете взглянуть.
Он вынул из кармана бумажник, развернул его и подал ближайшему воину старый пожелтевший снимок. Тот передал его ламе.
С минуту под низкими потолками большого зала было тихо, лишь из соседних комнат доносилось обертонное пение послушников и монахов.
Лама придирчиво разглядывал фото, сличая запечатленного человека с «оригиналом». Затем поднялся, сошел с «трона» – небольшого деревянного возвышения, и, приблизившись к старику, сказал:
– Кажется, произошла серьезная ошибка. Но я попытаюсь ее исправить…
Приказав монахам-воинам удалиться из зала, молодой лама по имени Пудава подробно рассказал о недавнем визите двух мужчин с европейской внешностью, о том, как один из них – высокий и представительный – назвал обе части кодовой фразы. А также о том, что вместе с ними для исполнения последней просьбы умирающего Потуичена-щаго отправился брат Пудавы – монах Цэрин.
– Значит, Цэрин знал, что от него потребуется на месте?
– Да. Об этом знали только он и я.
Бригаденфюрер пристально посмотрел на тибетца.
– Как выглядели те, кто нас опередил?
– Их было двое, оба европейцы или американцы. Главный – полнеющий, солидно одетый брюнет лет сорока восьми. Второй – крепкий шатен лет тридцати. Он молчал и, насколько я понял, исполнял роль телохранителя.
– Если не трудно, расскажите подробнее о том, кого вы приняли за старшего, – попросил Рауфф.
Прикрыв глаза, Пудава на мгновение задумался…
– У него выступающий затылок, прикрытый жесткими темные волосами, тяжелый подбородок и землистый цвет кожи. Мне довелось побывать в некоторых азиатских и европейских странах, так вот, он похож на болгарина, турка или израильтянина.
– Скажите, Пудава, у вашего брата есть сотовый телефон?
– Мы не пользуемся привычными для вас средствами связи. Но я попробую помочь.
– Каким образом?
– Я передам Цэрину весть по воздуху. Скоро очередная молитва. Пойдемте…
В эту минуту генералу меньше всего хотелось присутствовать
– Главный символ буддизма – колесо жизни. Его вращение по часовой стрелке олицетворяет связь прошлого, настоящего и будущего, – негромко говорил лама, поднимаясь по скрипучим ступеням. – Мы верим в то, что наша нынешняя жизнь является следствием жизни прошлой и причиной жизни будущей. Эта вера помогает нашим мыслям преодолевать пространство…
Рауфф много слышал о ясновидении и о способностях тибетских лам передавать мысли на расстоянии. В далеком сорок третьем во время короткого знакомства с Потуиченом ему довелось стать свидетелем странного явления. Однажды, оборвав его на полуслове, монах выхватил табличку и начертал на глине: «Простите, мне пришла воздушная весть. Мой учитель сорвался в пропасть…»
Написав это, тибетец уселся на пол и, в буквальном смысле уйдя в себя, медитировал около получаса. Затем встал, оправил накидку и сообщил очередной начертанной фразой: «Я говорил с братом-монахом. Он обо всем рассказал. Наш учитель отправился в иной мир…»
Тогда Рауфф не поверил ни одному начертанному на глине слову. И каково же было его изумление, когда руководитель исследовательского отдела «Аненербе» по Центральной Азии Эрнст Шефер подтвердил кончину старого ламы! Тот и в самом деле пошел по какой-то надобности в соседний монастырь и, сорвавшись с тропы на перевале, разбился. А самое главное – произошло это именно в тот день и час, когда Потуичен-щаго принял весть по воздуху.
Потому-то сейчас, наблюдая за действиями молодого Пудавы, в точности повторявшими поведение Потуичена, бригаденфюрер не кривил тонкие губы в усмешке, а ждал вполне осязаемого эффекта…
Выйдя из глубокого транса, лама несколько минут сидел с закрытыми глазами – восстанавливал дыхание и нормальную частоту пульса.
Затем, посмотрев на Рауффа, выдохнул:
– Он меня не слышит. А вместо его мыслей я получаю лишь сильный однообразный шум.
– Не слышит? – растерянно переспросил старик. – Такое возможно?
– Увы, так случается, когда другой человек находится в гуще современной техногенной цивилизации.
Немец задумался…
Монах, с которым намеревался связаться Пудава, мог в данную минуту быть где угодно: на борту самолета или посреди многолюдной улицы, в салоне автомобиля или на эскалаторе подземки.
Не часто сослуживцы Рауффа видели его растерянность, но, похоже, сейчас был именно такой момент.
– Что же прикажешь делать, монах? – гневно сверкнул он темными глазами.
– Утром я попробую еще раз, – поднялся лама.
– А если опять не получится?
– Есть еще один способ исправить положение.
– Какой же?
– Я отправлюсь с вами и сделаю то, о чем просил великий Туичен.
– Справедливое решение. Как скоро мы сможем выехать?
– Завтра на рассвете.