Чёрная фата
Шрифт:
– Если это не шутка, значит, все может быть очень серьёзно, – нахмурился Олег.
– Вот и я тоже Володьке об этом говорил. Но он не поверил.
– Я тоже не верю. У тебя только одна такая фотка?
– Нет, пять кадров получилось. Все остальные плёнки оказались засвеченными. Только Володьке об этом не говори.
– Не скажу. И что, все пять кадров с этой старухой?
– Именно так, все пять, только в разных ракурсах. Должен тебя предупредить, что фотография начинает нагреваться в руках того, кто нехорошо отзывается об этой старухе.
– Иди ты.
– Сам проверь. К тому же выражение лица у старухи иногда меняется, словно она слышит, что о ней говорят.
– Да, похоже, ты сильно перебрал, дружок, – сочувственно проговорил Олег. – Завязывал бы ты с этим гиблым делом, пока белая горячка не началась. Хотя, мне кажется, что она уже началась.
– Кто, белая горячка? – с горечью спросил Игорь. – Ошибаешься, братан, я в полной норме и с головой у меня все в порядке, черти по углам не хрюкают и по шторам не ползают.
– Конечно, у тебя ведь и штор-то нет, – усмехнулся Олег. –
– Только поаккуратней там, прошу тебя. От этой старухи всего можно ожидать.
– Разберусь как-нибудь. А ты спать ложись.
Они распрощались, Олег повесил трубку и снова пошёл в свой магический закуток, как он любовно называл обустроенный угол за шкафом. История с настоящей старухой на снимке, несмотря на свою фантастичность, привела его в замешательство. Читая различную литературу по парапсихологии, он много раз сталкивался с не поддающимися научному объяснению вещами, но с подобным явлением не сталкивался ещё ни разу. Каким образом на групповом снимке мог оказаться другой человек, к тому же одетый в платье невесты? Ладно бы прилепился где-нибудь с краю или висел в воздухе расплывчатым пятном, тогда ещё можно было допустить, что это энергетический след умершего человека. Такие следы простодушные люди называют привидениями. Олег сам видел множество снимков с привидениями, и все они были некачественными и спорными. То неясный призрак какого-нибудь давно почившего в бозе английского барона вдруг появится в его старинном родовом замке среди туристов, то едва различимый образ скелета замаячит в тёмном углу заброшенного дома – всякое случалось снимать вездесущим фотографам. Но чтобы вот так, средь бела дня, в часовне привидение влезло в платье невесты и начало красоваться перед всеми – это очень смахивало на сказку. Куда тогда, спрашивается, подевалась сама невеста? Где она была в момент фотографирования? Никто ведь не видел, чтобы Настя вдруг так сильно преобразилась, а вернее сказать, обезобразилась до неузнаваемости, когда Игорь щёлкал своим фотоаппаратом. Полный самых противоречивых мыслей, Олег уселся в кресло и склонился над столиком, на котором лежал свадебный снимок. Как только он встретился с глазами старухи, в затылке тут же возобновилось знакомое покалывание. Он был готов дать голову на отсечение, что, когда он первый раз смотрел на неё, она довольно улыбалась, прямо как счастливая невеста. Теперь же лицо старухи было совершенно серьёзным, глаза выжидающе глядели исподлобья, тонкий морщинистый подбородок был слегка выдвинут вперёд, словно она насупилась почему-то и ждала, что он скажет. Но Олег не спешил что-то говорить, продолжая спокойно изучать отталкивающий облик. Он пытался отыскать в ней признаки бестелесного существа, какие-нибудь расплывчатости или прозрачности, но тщетно – лицо было резким и отчётливым, из плоти и крови, как и у других на снимке. Следов фотомонтажа тоже не было видно. Неужели Корешок говорил правду?
Олег осторожно взял снимок в руки. На ощупь он был обыкновенным, совсем не горячим, на вес тоже Олег закрыл глаза, включил ясновидение и стал пытаться вызвать в голове какие-нибудь видения. К удивлению, это получилось почти сразу, даже без обычной предварительной подготовки. Сначала, размытые и нечёткие, появились лица незнакомых людей. Они смотрели на него как бы сверху, словно склоняясь над ним, лежащим, и были чем-то очень встревожены. Олег даже не мог разобрать, женщины это были или мужчины. Они о чем-то переговаривались между собой, но он не слышал их голосов. Затем кадр сменился другим, более отчётливым, появился длинный стол в какой-то тесной комнате, уставленный яствами. По бокам сидели люди и что-то кричали, держа в поднятых руках бокалы и глядя прямо на Олега. По артикуляции их губ он догадался, что они все выкрикивают одно слово: «Горько!» Не успел он обрадоваться этому открытию, как в голове возникла уже другая картина. Какой-то мужчина в старинной белой косоворотке, с перекошенным от злости лицом медленно приближался к нему, держа двумя руками большой топор. Вот он что-то сказал, сверкнув глазами, и занёс своё страшное орудие над Олегом. Он обхватил голову руками, громко вскрикнул и открыл глаза. В комнате все было по-прежнему, тикали настенные часы в тишине, фотография, выпавшая из рук, лежала на полу. Он не знал, связаны ли они со старухой на снимке или это были какие-то случайные сцены из его прошлой жизни, но на всякий случай открыл свою тетрадь и старательно записал в неё все, что удалось так ясно увидеть.
Затем поднял фотографию и продолжил исследования. Теперь ему казалось, что бабка смотрит на него с удивлением. Решив, что это обычный обман зрения, Олег, памятуя Игоревы слова, стал проверять снимок на разогрев, Положил его перед собой на стол и, глядя старухе в глаза, со всей издёвкой, на какую был способен, проговорил:
– Ну и рожа у тебя, бабка. Краше в гроб кладут. Твоими космами только улицы подметать. Будь у меня такой шнобель, как у тебя, я бы давно повесился, страшилище ты несуразное. Тьфу на тебя!
С этими словами он взял и на самом деле плюнул на фотографию, прямо в лицо старухе. Слюна внезапно запузырилась и зашипела, как на раскалённой сковородке. Олег испуганно отпрянул.
– Ни хрена себе! – ошарашенно произнёс он вслух, не отрывая глаз от быстро испаряющегося своего плевка.
Помусолив во рту палец, он осторожно тыкнул им в уголок снимка, и сразу же раздалось шипение, будто он дотронулся до включённого утюга. Сомнений быть не могло: бумага каким-то непостижимым образом реагировала на оскорбления. Когда слюна полностью исчезла, не оставив ни малейшего следа, он увидел лицо старухи. Оно словно почернело от горя, ещё больше осунулось, морщины стали глубже, скулы заострились, губы превратились в едва различимую полоску, а глаза полыхали такой лютой ненавистью, что Олег вздрогнул от пронзившего все его тело безотчётного страха. Но он быстро взял себя в руки, убеждая, что всему этому есть какое-то разумное объяснение. Например, фотобумага могла обладать какими-то странными свойствами и начинала нагреваться при попадании на неё жидкости. Правда, непонятно тогда, почему лицо старухи так изменилось, словно кто-то взял и перерисовал её портрет. И самое главное, почему она вызывает в нем такие сильные чувства? Может, от неё исходят какие-то вредоносные излучения, воздействующие на человеческую психику? Олег читал о геопатогенных зонах и знал, что вредное излучение в таких местах может довести неподготовленного человека до безумия. Слышал он и о том, что участники многочисленных экспедиций в Гималаях, где они пытались отыскать следы снежного человека или святилище пяти Белых Братьев, не раз подвергались подобному воздействию, когда, казалось, уже были очень близки к цели. Что-то заставляло их поворачивать назад, и они возвращались ни с чем. Имел Олег представление и о заряженных негативной энергетикой материальных предметах. Этим приёмом пользовались и до сих пор пользуются чёрные колдуны, ведьмы и шаманы, чтобы навести на кого-то порчу или сделать заговорённые амулеты. Сокровища пирамиды Хеопса, как говорят, были заряжены смертоносной энергетикой, которая действовала гораздо эффективнее и изощрённее, чем обычный яд. В результате длительных размышлений он пришёл к выводу, что эта энергетика воздействовала не на тело, а на карму человека, соприкоснувшегося с предметом, и прерывала её нить, отчего несчастный вскоре неожиданно умирал якобы при самых загадочных обстоятельствах. Ведь известно, что, когда обрывается карма человека, он вскоре умирает, причём неважно по какой причине. Так было с теми, кто первыми вошёл в усыпальницу Хеопса, и Олег считал себя единственным человеком, разгадавшим истинную причину их таинственных смертей. О том, что все эти смерти как-то связаны с раскопками, догадывались многие, а вот о том, каким именно образом их убили древние египтяне, все до сих пор только гадают. Все, но не Олег. И вот теперь человек, разгадавший, можно сказать, одну из самых сложных загадок современности, сидел, глупо таращась на обыкновенную с виду фотографию, и не мог понять, в чем её секрет. В то, что сам Игорь каким-то образом зарядил снимок негативной энергетикой, он не верил. У Игоря никогда не было экстрасенсорных способностей, более того, он вообще не подозревал о существовании подобных методов наслоения энергии. Корешок был хотя и со странностями, но честным и открытым парнем, не способным на столь изощрённое издевательство.
Олег не отрываясь смотрел на снимок и гадал, что ещё может выкинуть эта зловредная старуха. Он вдруг поймал себя на мысли, что странным образом этот снимок ассоциируется у него только с ней, несмотря на присутствие там и других людей. Она была как бы центральным персонажем всей композиции и вела себя так, будто все обязаны были смотреть только на неё и ни на кого другого. Всем своим видом она требовала к себе повышенного внимания со стороны зрителей, и глаза её словно говорили: посмотрите, какая я красивая да ладная невеста. Даром что волосы седые и нос кривой.
Записав результаты проведённого эксперимента в тетрадь, он стал думать, что делать дальше. Поняв, что пока не узнает, как старуха смогла проникнуть в фотографию, не сможет докопаться и до причин появления необычных свойств этого снимка, Олег решил провести ещё один небольшой опыт.
Он решил напрямую узнать обо всем у самой виновницы, по-прежнему глядевшей на него с неприкрытой враждебностью.
Вытащив из кармана халата носовой платок, он взял им, чтобы не обжечься, фотографию и прислонил к стойке настольной лампы, поставив так, чтобы было удобно смотреть, не наклоняясь. Сам откинулся на спинку кресла, посмотрел старухе в глаза и спросил немного дрожащим от волнения голосом – Что тебе надобно, старче? Кто ты такая? Ничего не ответила старуха. Даже выражение лица не изменилось.
– Молчишь, старая вешалка? – с укором спросил он. – Постыдилась бы лезть с таким рылом в калашный ряд. А уж коли залезла, так объясни, зачем?
Но той, очевидно, все было до фени – она была занята перевариванием собственной жёлчи, которую не могла выплеснуть через глаза на Олега.
– Ну, скажи что-нибудь, – снова обратился он к ней. – Ты ведь не просто так забралась на фотографию – разве нет?
Олегу вдруг стало смешно. И чего это он, вполне взрослый и вроде бы образованный мужчина, сидит и разговаривает с фотографией? Если бы кто увидел его сейчас со стороны, то подумал бы, что он свихнулся на почве своей парапсихологии. Свихнёшься тут, когда такое на твоих глазах происходит. Олег устало откинулся на спинку кресла и подумал, что все это начинает ему надоедать. Узнать бы хоть, как зовут эту упрямую старую вешалку, чтобы было от чего оттолкнуться.
И случилось невероятное. Все мысли в его голове вдруг исчезли, как будто кто-то смел их, как крошки со стола, и в образовавшейся тишине прозвучали далёкие, словно шедшие с небес слова:
– Наталья Коробейникова Это даже не было произнесено чьим-то голосом, а просто сначала сама собой возникла в голове эта фраза, а затем поселилась уверенность, что это и есть имя старухи. Впервые в жизни ему удалось заглянуть в неизведанное, туда, за загадочную грань, где скрывались тщательно охраняемые кем-то вселенские тайны и знания. Это произвело на Олега очень сильное впечатление. Страх и ликование смешались в один стремительно вращающийся огненный клубок, душа его мгновенно переполнилась чувствами, он вскочил с кресла и возбуждённо забегал по спальне, повторяя: