Черная корона
Шрифт:
Все знала и помнила до мелочей, но слушать не надоело. Удальцов еще так здорово об этом рассказывал, так судорожно при этом вздыхал и прижимал к себе так тесно, что никаких слов любви в такой момент не требовалось. Все говорило за себя.
Он любит ее! Любит больше жизни! И любить готов вечно. Так будет теперь всегда. Он и она. Всегда рядом. И в радости, и в горе, и пока смерть…
Нет, о ней не стоит вспоминать и думать в таком месте в такое счастливое для них время.
Счастье все же у них случилось, да! Их общее на двоих счастье, о котором она мечтала тайком, а потом и ждать уже устала, все же случилось. И оно, как ей казалось, было много счастливее, чем у Калинкина и Саши, потому что выстраданным и испепеленным оно было…
Они ведь удрали ото всех! Да, удрали! С палаткой, спальными мешками и котелком. И второй день живут совершенными дикарями на берегу незнакомой речки. Пытаются удить рыбу, бродят по лесу поблизости и пытаются искать грибы.
Но какая рыба, какие грибы, если они ничего и никого, кроме друг друга, не видят! Уха из котелка вчера выкипела почти до самого дна, потому что они ушли сполоснуть ложки к роднику и застряли там, целуясь до боли в губах. Каша утром пригорела. А большущая рыбина сорвалась с крючка у Жени, потому что он бросился вытаскивать
— Жень… — Влада тихонько дунула ему на ресницы. — Ты спишь?
— Сплю.
— А как же ты тогда разговариваешь, если спишь? Ты не спишь… Я что хотела тебе сказать…
— У? — Удальцов заворочался на жестком ложе, пытаясь аккуратно вытащить у нее из-под плеча затекшую руку. — Говори уже, а то я ждать устал, честное слово!
— Извини, мне нелегко, но… — Она зажмурилась, как перед прыжком в воду со старенькой вышки в далеком детстве. — Я очень… очень, очень тебя люблю. И изменить этого никто и никогда не сможет, вот! Понравилось?
— Угу, но ничего нового. Я это знал. С первой минуты знал, что ты станешь любить меня, как вот подошел к тебе, так и… — Удальцов протяжно, во все горло зевнул и рассмеялся тихонько. — Давай поспим, утро скоро, клев хороший. Мы же на рыбалку приехали, ты не забыла?..
Она, конечно, все-все-все помнила. Помнила и берегла. Как воду в ладонях для жаждущего, как тухнущий огонь в костре для замерзшего, как последнюю льдинку на испепеляющем солнце для…
Для их будущих малышей, к примеру, что непременно станут эту льдинку прятать в кармане, думая, что это самоцвет.
Она все сбережет для них, лишь бы все, что они обрели, никогда не кончалось…