Черная кошка для генерала. Книга первая
Шрифт:
Лара посмотрела на облизывающихся внизу волков, поудобнее устроилась в развилке кроны (здесь было довольно уютное углубление, окруженное крепкими ветвями и шанс выпасть из этой «колыбели» был невелик) и издевательски помяукала волкам на сон грядущий. Те ответили разочарованным воем, потоптались под деревом, потом решили, что мелкой кошки им на всех все равно не хватит, и отправились на поиски более лакомой добычи.
Заснула Лара моментально: она так устала и перенервничала за день, что сил на рефлексию и осознание всего произошедшего уже не было.
Ночь прошла на удивление спокойно. Утром Лара
Вывод первый: передние лапки от поверхности отрывать не стоит. Вывод второй: забывать, что ты уже не человек, тоже не стоит. Вывод третий: срочно нужна стая голодных, злобных, страшных сов, готовых растерзать глупую кошку, сидящую на дереве. Иначе с дерева ей не спуститься...
Увы, совы, видать, уже спали и не спешили устраивать выплеск адреналина неумелым кошкам. А как без адреналина с высоченного дерева на четырех разъезжающихся лапках вниз сползти? Ну, примерно так:
– Мя-а-У! А-а-У! – стук, бах, шмяк. – Мя-а-а-ау-у! – бух, трах, бах, – У-а-аУ!!! – скрежет когтей по дереву и последний шмяк. – Мяв!!!
Черная кошка встала на все лапки, степенно отряхнулась, посмотрела по сторонам с таким видом, будто только так кошки с деревьев и спускаются (а кто не так – тот бездарный недотепа), рыкнула на изумленно взирающих на нее синиц и потрусила на поиски человеческого жилья.
Лара двинулась в путь, шагая строго на юг, так как только в этом направлении не было непроходимых лесов. Сегодня бежать было легче: мозг уже успел приноровиться к новшествам и нововведениям в управляемом им теле, лапки вместо рук рефлекторно использовать уже не давал и вообще обзаводился новыми условными и безусловными рефлексами. Отсутствие необходимости думать над каждым шагом имело и обратную сторону: у Лары появилась возможность осознать все, что с ней произошло, и тут ее накрыло лавиной ярости, злости, боли от предательства и жалости к себе.
«За что он так со мной?! За то, что не захотела быть его едой-игрушкой? Как меня угораздило на демона нарваться? Они же – сказочные персонажи, вот и сидели бы в сказках, а не шастали по мирам! Как я проживу эти полгода в кошачьем теле? А питаться чем? Родители с ума сходят от беспокойства, что пропала я неизвестно где. Или не пропала? Может, кошачья душа теперь в моем теле живет?! Об этом лучше не думать: представить страшно, что там мое тело в таком случае творит... Одни вопросы и никаких ответов. Может, это все-таки сон?» – бились в голове Лары бессвязные мысли и призрачные надежды.
При воспоминаниях о Дамиане в Ларе теперь пробуждалось лишь одно яркое и страстное чувство: жажда убийства.
– ------------------------------
Тем временем на Земле, в городе на Черноморском побережье, в палате интенсивной терапии сидели у постели дочери мрачный отец и заплаканная мать: Лариса Васильевна Савельева была найдена днем без сознания на отдаленном пляже и никак не могла прийти в себя. Родители с тоской смотрели на бледную и неподвижную дочь. В палату вошел врач.
– Вы выяснили, что с моей дочерью? – обратился к нему Василий Ильич.
Врач поправил очки и откашлялся:
– Анализы, МРТ и УЗИ не выявили в организме Ларисы никаких
Тут врач запнулся, видя, что отец пациентки побагровел и сжал кулаки.
– Здорова?! Дай Бог каждому?! Она в сознание почти сутки не приходит!
– Она спит, – поспешно пояснил врач. – Летаргическим сном.
– И как ее вывести из этого сна?
Врач развел руками:
– Все что мы могли сделать – мы уже сделали.
– А если она так и не придет в себя? – прошептала мать Лары.
Врач вздохнул и снова поправил очки:
– Мы кормим ее внутривенно, легкие и все остальные органы работают нормально, нет оснований опасаться за жизнь Ларисы. В итоге она придет в себя – повторю, она здорова.
В дверь палаты постучали, и вошел Дамиан Сантеро. Врач дружески приветствовал нового гостя.
– Добрый день, Елизавета Ивановна, Василий Ильич. Не переживайте: Аркадий Сергеевич очень хороший врач, он обещал мне лично следить за состоянием Ларисы. Ей будут делать все процедуры, что смогут поддержать ее в отличном состоянии, пока она не придет в себя. Она обязательно поправится, вот увидите, – утешающе сказал Дамиан родителям Лары. В вазу на прикроватном столике он поставил девять белых роз.
Отец Лары бледно улыбнулся и кивнул, а мать Лары подозрительно посмотрела на молодого человека:
– А вы не знаете, зачем она поехала на тот пляж? Она была там не с вами?
– Лиза, нам ведь уже сообщили, что Лара уехала из здания прокуратуры одна и на своей машине. И ее машину нашли рядом с этим пляжем. Она была одна! – устало напомнил Василий Ильич.
– Я не знаю, зачем Лара поехала на пляж. Мы договаривались с ней, что встретимся вечером после работы, – печально сказал Дамиан и пригладил черные локоны Лары. – Я так же, как и вы, надеюсь на ее скорое возвращение к нам.
И ведь ни единого слова неправды не сказал!
– ------------------------------
Утро пришло и ушло, а у Лары маковой росинки сутки во рту не было. Она сильно проголодалась, а человеческих поселений на горизонте еще не мелькало. Лара бежала по полям, обнюхивая всё, что казалось съедобными, но не находила ничего. Только воды в многочисленных лужах было вдоволь. Кошачий организм не был наделен брезгливостью и спокойно употреблял талую воду. Многочисленные птички разных цветов и размеров щебетали на проталинках. Они и прежде встречались Ларе, но теперь она смотрела на них другими глазами. Неотступное чувство голода пробудило в ней хищнические кошачьи инстинкты. Лара попробовала подкрасться к птицам, но они были слишком проворны для охотницы-новичка и всегда улетали вовремя. Промучившись битый час, Лара была вынуждена признать, что птицы хоть и пища, но пища недосягаемая. Над вопросом сможет ли она съесть сырую неощипанную птицу Лара предпочитала не задумываться. А тот общеизвестный факт, что исконной едой кошек всегда были мышки, задвинула в самый отдаленный уголок сознания. Лара всю жизнь панически боялась мышей и никакие появившиеся вдруг кошачьи повадки не могли излечить этот иррациональный страх перед маленькими, беспомощными, хвостатыми серенькими существами.