Черная кровь
Шрифт:
До вампира метров четыреста, он прыгает по крышам со здания на здание. Сократив расстояние между нами вдвое, я также запрыгиваю наверх, в два длинных прыжка взметнувшись на третий этаж. Стремительно огибая поломанные дымоходы и ржавые вентиляторы, я выискиваю взглядом свою жертву — это афроамериканский юноша лет двадцати на вид, с мышечной массой достаточной, чтобы с легкостью раздавить телевизор.
Впрочем, сила вампира никак не зависит от объема мускулов. Сила связана с чистотой крови, глубиной души, длиной жизни. Созданная Якшей, первой из вампиров, на заре цивилизации, я исключительно сильна. Рассекая воздух прыжками, я знаю, что могу поймать другого вампира за считаные секунды. Сейчас я предпочитаю не спешить: хочу посмотреть, куда он
Я ни на секунду не сомневаюсь в том, что моя жертва — вампир. Его движения отражают известную мне пластику новорожденного кровопийцы. Кроме того, вампиры источают едва уловимый запах змеиного яда; а мой преследуемый пахнет как огромный черный змей. Запах этот не отвращает, а скорее одурманивает смертных. Я использовала действие этого запаха как для любовников, так и для врагов. Однако я сомневаюсь, что моя жертва даже подозревает о его наличии.
Однако он уже знает о моем присутствии. Он не останавливается, чтобы напасть, а продолжает убегать — он напуган. Я обдумываю этот факт. Откуда ему известны мои силы? Кто рассказал ему? Все мои вопросы об одном. Кто его создал? Есть надежда, что он бежит за помощью к своему создателю. Боль в груди утихла, но я по-прежнему испытываю жажду. Для вампира кровь себе подобного может быть чем-то вроде деликатеса, как для смертного пикантный кровавый бифштекс. Я бесстрашно мчусь вперед. Даже если у него есть соратники, пусть так. Я разгромлю их всех и вернусь в Орегон на своем самолете еще до восхода, с наполненными венами и желудком. На секунду я задумываюсь, как там Рей без меня. Ему тяжело дается привыкание к жизни вампира. Я знаю, что без меня он не станет питаться.
Слышу неподалеку грузовичок, развозящий мороженое.
Это среди ночи-то. Странно.
Моя жертва приблизилась к концу ряда жилых зданий и спустилась на землю одним летящим шагом. Прикоснувшись к земле, он оступается. Я могла бы воспользоваться моментом, чтобы приземлиться ему на спину и сломать все его позвонки до последнего, но я позволяю ему продолжить свой путь. Я уже знаю, куда он направляется — к Экспозишн парку, где расположены лос-анджелесские музеи, Мемориальная Спортивная Арена и Мемориальный Колизей. Конечный пункт его путешествия, догадываюсь я, Колизей, где проводились Олимпийские игры 1984 года. Он проносится через пустую автостоянку со стремительностью Дорожного Бегуна из одноименного мультфильма. По счастью, в округе нет смертных, и они не видят, как его нагоняет Хитрый Койот — наяву, а не в утреннем субботнем сериале. Я вот-вот поймаю его, и, когда я с ним закончу, от него мало что останется.
Я немного замедляю бег, видя, что в высокой ограде вокруг Колизея уже есть пролом. Может, я чересчур самонадеянна? Пять-шесть таких вампиров я еще одолею, но дюжину или тем более сотню? А сколько их там — мне неизвестно. Не обернулся бы этот Колизей для меня римским. Будучи гладиатором в душе, я не останавливаюсь, однако вхожу с осторожностью.
Войдя, я сразу ощущаю запах крови. В следующий момент я обнаруживаю изувеченное тело охранника. Мухи кишат над его вырванным горлом; он мертв уже несколько часов. Преследуемый скрылся из моего поля зрения, но мой слух улавливает его движения. Я на нижнем ярусе, в тени трибун. Уровнем выше он взбегает по открытым трибунам. Я замираю подобно истукану, и мой слух испускает волны, словно невидимый радар. Помимо меня, в Колизее находятся трое; и среди них ни одного смертного. Я слежу за их передвижением. Они сходятся в северной части здания, Тихо переговариваются, а после расходятся по разным углам. Сомневаюсь, что они знают, где именно я нахожусь, но их план мне ясен. Они хотят окружить меня, обступить со всех сторон. Не хочу их разочаровывать.
Покинув свое укрытие, я открыто прохожу по бетонному туннелю на арену, где луна переливается на траве подобно радиации на месте атомного взрыва. Я вижу четырех вампиров в тот же момент, как они замечают меня. Они медлят, пока я спешу к пятидесятиметровой линии. Я позволю им самим подойти
Луна почти прямо над головой. Трое вампиров продолжают отодвигаться к своим углам; один неподвижно стоит в северном конце, наблюдая за мной. Он из них единственный белый, высокий и худой, с руками костлявыми, как у окаменелого скелета. Даже издалека и в слабом лунном свете я замечаю необыкновенный зеленый цвет его глаз и кровавую паутину вен, обрамляющую светящиеся зрачки. Он — предводитель; самодовольная улыбка на его покрытом рубцами от угрей лице выдает уверенность. Ему около тридцати, и старше он не станет, думаю я про себя, потому что сегодня он погибнет. Я хочу и допросить «то, и попить его крови. В голову приходят мысли об охраннике и девочке из утренней газеты. Я убью его медленно, растягивая удовольствие.
Эти четверо, похоже, безоружны, но я оглядываюсь в поисках оружия для себя самой; жаль, что я рассталась со своим ножом, который я умею метать метров на четыреста с убийственной точностью. Как я уже говорила, сейчас середина декабря, но я замечаю на краю арены инвентарь для занятий легкой атлетикой. Видимо, заведующий снаряжением забыл его убрать. Среди инвентаря мое внимание привлекает метательное копье. Под изучающим взглядом главаря я будто невзначай направляюсь к копью. Но он умен, этот холодный уродец, и он угадывает мои намерения. Движением руки он подает знак своим спутникам двигаться ко мне.
Три темные фигуры быстро спускаются по ступеням. В считаные секунды они уже спрыгивают с трибун на окружающую арену дорожку. Этих секунд мне достаточно, чтобы взять копье и поднять его в правой руке. Жаль, что копье всего одно. Я вытягиваю пустую левую руку по направлению к их главарю, все еще стоящему вдалеке над трибунами.
— Я хочу поговорить! — кричу я. — Но я способна защищаться.
За двести метров я вижу, как лицо вожака расплывается в улыбке. Его головорезы тоже скалят зубы, но менее уверенно. Они знают, что я — вампир. Они видят копье и гадают, что я буду с ним делать, — глупые молодые бессмертные. Я не выпускаю их из поля зрения, продолжая стоять лицом к главарю.
— Впопыхах принимать решение умереть — это всегда ошибка, — выкрикиваю я.
Главарь вытаскивает из заднего кармана нож. Я вижу свежую кровь на конце лезвия. Я не боюсь, что он кинет его в меня с такого расстояния, ведь мое мастерство в обращении с ножом было отточено веками практики. Однако он обращается с оружием умело, балансируя им на открытой ладони. Тот, за кем я гналась до Колизея, встает между мной и главарем. Похоже, четверо на одного. Я попытаюсь улучшить свое положение. Движением слишком стремительным для человеческого глаза я метаю копье в свою жертву. Он слишком поздно оценивает мою силу и быстроту. Когда он пытается отскочить, мое копье протыкает его грудную клетку под прямым углом, проходя сквозь ребра и позвоночник. Я слышу, как его сердце взрывается кровью. Испустив смертный хрип, он валится на землю, проткнутый длинным острым снарядом.
Я слышу свист летящего лезвия.
Я запоздало оцениваю сноровку главаря.
Я уклоняюсь влево достаточно быстро, чтобы избежать попадания в сердце, но лезвие успевает войти по самую рукоятку в правое плечо. Боль невообразимая; мои конечности слабеют. Я невольно падаю на колени и пытаюсь вытащить нож. Другие двое быстро бегут в мою сторону, и я знаю, что через пару секунд они меня настигнут. Главарь не спеша спускается по лестнице с трибун. Вдруг я осознаю, что нож, торчащий у меня из плеча, мой собственный. Очевидно, вожак был свидетелем нашей разборки с Полом, но ему как-то хватило времени вызволить у последнего мой нож и встретить меня тут в Колизее. Насколько же он силен? Смогу ли я, будучи раненой, противостоять ему?