Черная кровь
Шрифт:
Чиун поднял вверх палец.
— А теперь пораскинь мозгами, творение природы. Попробуй представить себе старую белую женщину. И вот тебе две картинки. На одной она закрывает дверь и уходит. На другой она лежит мертвая у твоих ног. Мертвая и неподвижная. Ну, какая картинка хуже?
— Закрывает дверь — плохая картинка.
— Почему? — спросил Чиун.
— Потому что деньги остались у нее. А другая картинка — она мертвая, а ее деньги у меня.
— А разве хорошо убивать
— Ага. Они лучше всех. Молодой — он тебя убьет. Старики — они лучше всех, слабые. Нет проблем, особо если белые.
— Спасибо, — поблагодарил его Чиун. — Ну вот, Римо, ты что — убьешь его и будешь считать это справедливостью?
— Ты прав, черт побери, — сказал Римо.
— Это не человек, — изрек Чиун, ткнув пальцем в сторону чернокожего парня в синей джинсовой куртке с надписью «Саксонские Лорды» на спине. — Справедливость существует для людей. А это не человек. Это даже не плохой человек. Плохой человек поступит так же, как этот, но плохой человек будет знать, что поступил плохо. Это существо даже не имеет представления о том, что старых обижать не годится. Нельзя воздать по справедливости тому, что не доросло до человека. Справедливость — это понятие из мира людей.
— Не знаю, не знаю, — задумчиво произнес Римо.
— Старик — он прав, — заявил Тайрон, инстинктивно почуяв, откуда придет избавление. С ним уже тринадцать раз официальные лица проводили разъяснительную работу, и он научился загодя распознавать ветер свободы.
— Ты станешь убивать жирафа за то, что он съел лист? — спросил Чиун.
— Если бы я был фермером, я бы, черт меня побери, постарался не подпускать жирафов к моим деревьям. Вполне вероятно, я бы и стрелял в них, — ответил Римо.
— Возможно. Только не называй это справедливостью. Это не справедливость. Нельзя наказать лист дерева за то, что он тянется к свету, и ты не можешь воздать по справедливости груше, которая созрела и упала с дерева. Воздать по справедливости можно только людям, обладающим свободой выбора.
— Не думаю, что это существо следует оставить в живых, — сказал Римо.
— А почему бы и нет? — поинтересовался Чиун.
— Потому что это мина замедленного действия.
— Возможно, — улыбнулся Чиун. — Но как я уже сказал, ты — ассасин, ты карающая рука императоров. Чистить унитазы — не твоя задача. Тебя не для этого нанимали.
— Нет, сэр. Не надо чистить унитазы. Чистить унитазы. Нет, сэр. Не надо чистить унитазы.
Тайрон запрыгал на стуле, прищелкивая в такт пальцами. Дорогой белый с золотом стул задрожал от его прыжков.
Римо посмотрел на парня. Таких, как он, великое множество. Какая разница — одним
Кисть правой руки еще ныла, но он знал, что ни один хирург в мире не вправил бы кость лучше, чем это сделал Чиун. Процесс заживления идет с такой же скоростью, как у младенца. Когда все резервы организма используются в максимальной степени, весь организм функционирует значительно более эффективно. Рука пройдет, но не сорвется ли он снова во время работы? Он посмотрел на руку, потом — на Тайрона.
— Ты понимаешь, о чем мы говорим? — спросил Римо.
— Ничего я не понимаю. Треплетесь чего-то.
— Ну так вот, я еще немного потреплюсь. Я считаю, что должен убить тебя за все преступления против этого мира, которые ты совершил. Худшее из них то, что ты родился на свет. Я считаю, что справедливость именно в этом. А вот Чиун считает, что тебя надо оставить в живых, так как ты не человек, а животное, а животному воздать по справедливости невозможно. А ты сам как считаешь?
— Я думаю, я лучше пойду отсюда.
— Прибереги эту мысль, Тайрон, — сказал Римо. — Ты еще некоторое время останешься в живых, пока я решу, кто прав — я или Чиун.
— Не спеши. Спешить не надо.
Римо кивнул.
— А сейчас я задам тебе несколько вопросов. Если во время убийства что-то было украдено из квартиры, где этот товар в конце концов окажется?
Тайрон замялся.
— Ты собираешься солгать, Тайрон, — предупредил Римо. — Лгут люди, а не звери. Солги — и ты человек. А раз ты человек, то я тебя убью, чтобы воздать тебе по справедливости. Понял?
— Если что украли, товар берет передобобный Уодсон.
— Что за Пэ-Рэ-Добобни-Уодсон? — спросил Римо.
— Не Пэ-Рэ-Добобни, — поправил Тайрон. — Передобобный.
— Он хочет сказать преподобный, — сказал Чиун. — Я уже достаточно изучил этот диалект.
— Кто это? — спросил Римо.
— Проповедник и большой жук — его иметь дома и все такое.
— Он что, ваша «крыша»? Скупщик?
— Всем жить хотеть.
— Чиун, кто за него в ответе? — спросил Римо. — Кто должен был научить его, что красть, убивать, насиловать и грабить плохо?
— Ваше общество. Общество устанавливает нормы, которые человек должен соблюдать.
— Школа, семья, церковь, так? — спросил Римо.
Чиун кивнул.
— Тайрон, ты ходишь в школу? — спросил Римо.
— Ясно, хожу!
— Умеешь читать?
— Не. Я не читаю. Я не собираюсь быть хирург по мозгам. Хирург — он и читает. У них в метро губы шевелятся. Читают, где выход.
— А ты знаешь кого-нибудь, у кого губы не шевелятся, когда он читает?