Черная легенда
Шрифт:
У самого Батыя, после того как он отпустил войска, мобилизованные специально для похода, оставалось всего 4 тысячи всадников. Из них пришлось половину выделить братьям: старшему, Орде-Ичену, для Белой Орды на Иртыше, и младшему, Шейбану, для Синей Орды, кочевавшей на территории от нынешней Тюмени до Аральского моря.
Фактически у Батыя осталось две дивизии: конная — из племени мангут (так, кстати, калмыки до сих пор называют волжских татар), и артиллерийская — из чжурчжэней, которых русские авторы XII–XIII вв. называли их официальным именем — хины (от названия империи Кинь). Ни для католической,
Когда монголы ушли, европейцы приободрились, и в 1243 г. папа созвал в Лионе собор, решивший начать новый крестовый поход, на этот раз против монголов. Поскольку за войну с монголами высказались гвельфы, то гибеллины стали думать о том, как заключить с монголами союз. Главами гибеллинов были Гогенштауфены, а союзниками их — Капетинги, то есть, в данном случае, король Франции Людовик IX Святой, стремившийся освободить от мусульман Гроб Господень, как это проделал его союзник Фридрих II. Но французам не повезло. В 1250 г. мамлюки разбили их войско и взяли в плен короля. По этому поводу жители города Марселя звонили в колокола и пели: «Te Deum laudamus» («Тебя, Бога, хвалим»), ибо французов провансальцы ненавидели куда больше, чем турок.
За это время и в Монгольском улусе произошла крупная перемена. Хан Гуюк, пытавшийся опереться на православных греков, грузин и русских, был в 1248 г. отравлен, и в 1251 г. на кошме воины подняли его врага и друга Батыя — Мункэ, мать которого была кераитская царевна Суюркук-тени-бики, очень набожная несторианка. Ориентация сместилась: теперь главными врагами Монгольского улуса стали мусульмане, а друзьями — армяне и сирийцы, стонавшие под игом арабов и сульджуков. Очень они были озлоблены против мусульман — будь то арабы, персы, туркмены, хорезмийцы, гурцы — и не очень обожали греков и грузин.
Не было единомыслия в самой ханской семье. Мункэ открыто говорил, что для него пять религий равны, как пять пальцев на руке. Хубилай, командовавший одной из армий в Китае, был склонен к христианству, но помалкивал. Хулагу был буддист, но в угоду жене — Докуз-хатун — и военачальнику — Кит-буге — демонстративно поддерживал христиан. Ариг-буга, младший брат и законный наследник, в присутствии Рубрука открыто произнес: «Мы, монголы, знаем, что мессия — Бог». А «черная вера», хотя и была государственным исповеданием, шла на убыль. Шаманов вытесняли даосы и ламы. Не было только исмаилитов, в те годы доминировавших в Иране.
Еще один партнер
Кроме мусульман и христиан на Ближнем Востоке жили исмаилиты, не имевшие собственной территории, но распространившиеся всюду и узнававшие друг друга по секретным знакам. Исмаилит был с суннитом — суннит, с шиитом — шиит, с христианином — христианин, с евреем — еврей. Но всюду он был верным учеником своего старца, сидевшего в неприступном Аламуте, замке в отрогах Эльбурса, и по его приказу убивал неугодных старцу людей — знатных и простых. Этот кошмар длился больше ста лет и казался вечным.
Основатель
Хасан Саббах был гениальным злодеем. Он изобрел особую форму геноцида. Уничтожались только талантливые люди: храбрые эмиры, умные и образованные муллы, набожные отшельники, энергичные крестоносцы и халифы. В числе жертв исмаилитов были Низам-уль-Мульк, Конрад Монферратский, халиф Мустансир и многие другие. Зато трусы, дураки, люди, склонные к предательству, склочники и пьяницы чувствовали себя спокойно. Им было даже выгодно, что для них освобождались вакансии на служебной лестнице или устранялись соперники.
Повелители исмаилитов никого не опасались в своих горных замках, а исполнители шли на жертву, опьяненные гашишем, и давали себя казнить в ожидании блаженства в антимире, где все наоборот.
Мы уделили столько внимания исмаилитам не случайно. Исмаилиты боролись за упрощение системы и добились успеха, сделав свой этнос беззащитным. Они действовали, как раковая опухоль в организме, и погибли вместе с социальным организмом, когда в 1253 г. был задуман и затем осуществлен «желтый крестовый поход».
Всем известно, что монголы в XIII в. одержали много побед, захватили много земель, военной добычи, в том числе людей, которых они продали венецианским работорговцам. Те в свою очередь, пользуясь Босфором и Дарданеллами, принадлежавшими в 50-х годах XIII в. латинянам, отвезли рабов в Египет, чем весьма усилили мамлюкское войско, готовое бить любых христиан. Несториан — за то, что они их победили, католиков — за то, что те их везли в трюмах галер на продажу, армян — за то, что они дружили с монгольскими несторианами и франкскими католиками. Короче говоря, «сила вещей» 40 лет работала на возрождение мощи ислама, и результат получился хоть и неожиданный, но блестящий.
Хан Угэдэй, при котором, хотя и не благодаря ему, были совершены главные внешние завоевания, оставил страну в состоянии вынужденной мобилизации, отсутствие которой грозило гибелью. О Китае сказано выше, но и Персия представляла не меньшую опасность. В несчастном Иране не было и не могло возникнуть энергичное правительство, с которым монголам можно было бы заключить приемлемый мир. А если там появлялись талантливые по-литические деятели, то их жизнь пресекал отравленный кинжал исмаилита. А это означало, что через Иран свободно могли пройти и войска усилившегося багдадского халифа Мустасима, и наследники Великих сельджуков — туркмены Рума (Малой Азии), и преемники знаменитого Саладина — эмиры Сирии и Месопотамии, и даже египетские мамлюки. Поэтому границу было просто необходимо отодвинуть до Нубии и Сахары. Так, по-нашему предположению, думал монгольский хан и, по документальным данным, лучший французский историк Востока Рене Груссе.