«Черная» оперативная группа

Урбан Марк

Каждая порция новых разведданных заставляла эскадрон «А» корректировать свой план спасения. Прибыв в аэропорт Басры, ее бойцы реквизировали несколько машин и отправились на окраину города, в паре миль от Джамиата, где начали подготовку к штурму. Когда до них дошло известие о том, что двух их товарищей провели через кордон вокруг Джамиата в дом неподалеку, они соответствующим образом изменили свой план. Пара «клинков» отправится вместе с «зеленой» армейской броней в Джамиат, в то время как основной наземный атакующий отряд нанесет удар по тому дому, где содержались Кэмпбелл и Гриффитс. Те, кто участвовал в событиях 19 сентября 2005 года, до сих пор спорят о том, была ли эта вторая часть плана, атака на дом, когда-либо специально санкционирована бригадиром Лоримером.

Существуют

также разногласия по поводу того, были ли у SAS основания полагать, что их людей вот-вот казнят. Однако перехваченные сообщения показали, что Кэмпбелл и Гриффитс были переданы радикальной маргинальной группировке под названием «Иракская Хезболла». Если боевики отказывались от ограничений, навязанных им содержанием людей под стражей в полиции, это, безусловно, не было хорошим знаком.

В 21 час был отдан приказ выдвижении бронетанковой колонны. «Уорриры» и «Челленджеры» промчались мимо толпы у Джамиата, в то время как штурмовая группа эскадрона «А» двигалась к своей цели.

Бронетехника бригадира Лоримера ворвалась в полицейский участок, проехав по машинам и паре хлипких временных зданий для пущей убедительности. Иракская полиция осудила это как вандализм и бессмысленные разрушения. Один из водителей танков позже рассказывал друзьям, что это был лучший вечер в его жизни.

Когда «клинки» попали в дом, до которого «Бродсворд» проследил их товарищей, стало жутко тихо. Они взорвали двери и окна и ворвались в дом только для того, чтобы обнаружить, что «парней оставили там в запертой комнате. Так что штурм прошел без сопротивления». Позже в эскадроне предположили, что «стукачи», или дозорные по соседству, предупредили тех, кто был в доме, и те благополучно сбежали. Все почувствовали облегчение, когда войска, участвовавшие в миссии, вернулись в базу. Но расплата за Джамиат только начиналась.

Сразу стало очевидно, что иракские политические деятели в городе, которым было выгодно унизить британцев, будут в ярости. Мохаммед аль-Ваэли, губернатор провинции Басра, назвал нападение на Джамиат «варварским». Его отношения с британской армией и без того были непростые — один высокопоставленный офицер в Басре, описывая мне мистера Ваэли через несколько недель после инцидента, назвал его «мошенником и ублюдком». Но как только утихли обзывательства, возникла большая проблема. Губернатор приказал своей полиции прекратить всякое сотрудничество с британцами.

Дело Джамиата более четко, чем когда-либо, продемонстрировало, что полиция Басры нуждается в большем наставничестве и надзоре, а не меньшем. Однако в последующие недели британские солдаты, которые появлялись в иракских полицейских участках, чтобы осмотреть их, или организовать совместное патрулирование, часто получали отказ или даже угрозы. Иногда им удавалось принудить нескольких офицеров выйти с ними на улицу. Иракская полиция в городе стала центром открытого конфликта, вместо того чтобы быть людьми, которые помогут британцам выбраться из Ирака. В Уайтхолле все еще горячо верили в «вывод войск на основе условий», при котором улучшения в области безопасности позволили бы Британии передать свои четыре провинции под контроль Ирака, что дало бы их войскам отойти на задний план или, на жаргоне того времени осуществлять «оперативный надзор». После инцидента в Джамиате путь к повышению безопасности и «оперативному надзору», казалось, зашел в тупик.

Британские офицеры испытали на себе не только гнев губернатора Вали. Во время совещания на следующий день, сразу после утренней видеоконференции, генерал Кейси сделал своему британскому заместителю командующего замечание. Этот упрек, свидетелями которого стали несколько высокопоставленных лиц в военной структуре Коалиции, «оставил неприятный осадок».

В первые часы после штурма Джамиата, когда все британские достижения в Ираке, казалось, пошатнулись, старшие офицеры и министры были заметны по их отсутствию в средствах массовой информации Великобритании. Захват людей из группы «Хатхор» и последующее нападение на полицейский участок вызвали поток комментариев. Бригадиру Лоримеру выпало выступить в ежедневной программе Би-Би-Си «Радио-4», с оправданием своих действий.

«Я стал

больше беспокоиться о безопасности двух солдат после того, как мы получили информацию о том, что они были переданы ополченцам. В результате я принял трудное решение отдать приказ о въезде в полицейский участок Джамиата», - сказал бригадир, добавив, что, - «предприняв эту акцию, мы смогли подтвердить, что солдаты больше не удерживаются полицией. Затем была проведена операция по их спасению из дома в Басре».

Даже эта версия отражала сложность положения, в которое Уайтхолл и Постоянный объединенный штаб поставили бригадира. Причастные к этому лица были совершенно ясны: атака SAS на дом была запланирована до рейда в Джамиат, но была осуществлена в то же время. Некоторые даже характеризуют нападение на полицейский участок как не более чем отвлекающий маневр. Но слова бригадира отражали бюрократическое положение дел 19 сентября, ему было разрешено действовать только против самого полицейского участка, как указано в его первоначальных приказах. Позже Джон Рид, министр обороны, выступил с заявлением в поддержку войск. Но офицеры, принимавшие участие в событиях, с большим гневом говорили о том, что их бригадир остался единственным голосом, оправдывающим их действия, в то время как те, находился в Уайтхолле, молча оценивали политический ущерб.

Вопросы обращения со СМИ не должны были иметь слишком большого значения, учитывая успешный результат, но они открыли более глубокие истины. Эти события вызвали горечь в SAS. В Херефорде за несколько часов до освобождения бойцов ходили мрачные толки о том, что весь полк должен объявить забастовку, если их коллег не вытащат, или, скорее, что они должны отказаться от операции в Ираке, если правительство собирается быть настолько слабым. Как размышлял один из участников, «инцидент выявил огромное число проблем. Назову только две из них: проникновение в иракскую полицию иранских стражей исламской революции и отсутствие воли со стороны Великобритании». Что касается американцев, добавляет он, они считали, что очевидное отсутствие британской решимости противостоять этому проникновению в полиции, или даже спасать своих людей было объяснимо «как часть их (британцев) упрямого перехода к оперативному надзору».

Именно это чувство недвусмысленно отмеченное Стивом Винсентом в его последнем репортаже из Басры, что британцы своим бездействием фактически ухудшают ситуацию в городе, приобрело популярность у американских военных. Начиная с генерала Кейси и ниже, было подозрение, что британцы были настолько полны решимости как можно скорее уйти, что нельзя было допустить, чтобы все более уродливые реалии на земле южного Ирака встали у них на пути.

Что касается эскадрона «А», то многие были вполне счастливы оставить беспорядок на юге «зеленой» армии. Отряд «Хатхор» оставался на месте, в основном поддерживая MI6, но выделение всего нескольких «клинков» было приемлемой ценой за поддержание этих отношений. Остальная часть «Черной» оперативной группы могла бы вернуться к разработке операций в Багдаде и его окрестностях, где им больше нравился «прогрессивный американский подход».

Тем не менее, даже внутри SAS были последствия Джамиата. Некоторые начинали чувствовать, что навыки ведения разведки, которые так долго отличали их друг от друга и вызывали уважение американцев, возможно, больше неприменимы в таких опасных условиях. Если даже старший сержант Кэмпбелл, сотрудник разведывательной ячейки наблюдения, был скомпрометирован и схвачен, какое у подобных операций было будущее? И если разведка наблюдением провалилась, сможет ли полк найти новые задания?

Было еще одно, последнее последствие со стороны Джамиата: оно было политическим. 5 октября группа дипломатических корреспондентов вошла в зал брифингов для прессы министерства иностранных дел в Лондоне. Это было регулярное мероприятие, проводившееся на общих основаниях. Журналисты ссылались на своего докладчика только как на «высокопоставленного британского чиновника», или другими подобными окольными образами. Их докладчиком в то утро был Уильям Пэти, посол Великобритании в Ираке, который находился в одной из своих регулярных поездок домой из-за присутствия в Лондоне президента Ирака.