Черная Пустошь

Ливадный Андрей Львович

Напрямую двигаться нельзя. От монументальных сооружений атомной электростанции, подле которой вращался мутный вихрь портала, Дитриха отделяла сеть глубоких тектонических трещин, обрамленных по краям густыми зарослями металлокустарников. Поросль диких колоний скоргов не избежала общей участи, попав под воздействие загадочной силы, взявшейся в последнее время управлять техносом: во многих местах автоны постепенно принимали упорядоченный вид, формируя нечто, похожее на транспортную инфраструктуру. Вместо непроходимых зарослей по краям истекающих подземным жаром трещин выросли решетчатые опоры, молодые побеги

металлокустарников стелились по ним, многократно переплетаясь между собой, создавая отрезки своеобразного дорожного полотна, приподнятого на пятиметровую высоту. Через сеть расселин, соединяя множество островков, медленно, но верно вырастали ажурные мосты.

«Нет, туда мне путь заказан. Видимо, изменения, происходящие с техносом, так сильно напугали население Внешнего Мира, что военные решились нанести превентивный удар, рассчитывая задушить в зародыше начавшиеся в Пустоши процессы самоорганизации механоидов и скоргов. Десятком плазменных ракет дело явно не завершится…».

Дитрих испытывал в эти секунды злобу и страх. Встречаться лицом к лицу с отдельными опасностями Пятизонья он не боялся, но события, глобальные, сравнимые с ударом стихии, превращающие человека в щепку, уносимую фатальным потоком, его откровенно пугали, зачастую лишая воли.

«Путь один, — сориентировавшись по показаниям имплантов, мысленно решил он. — Через огненные сопки, в обход поля разломов. Там минимум строений техноса, а значит, меньше риска попасть под точечный удар».

Покинув руины, он бегом, не маскируясь, ринулся в избранном направлении.

* * *

Участок Пустоши, получивший у сталкеров название «Горячие сопки», на самом деле представлял собой огромное поле застывшей лавы, сплошь покрытое невысокими коническими кратерами, изнутри которых прорывалось зловещее красноватое сияние раскаленных магматических пород. Катастрофа пятьдесят первого года породила в отчужденных пространствах множество подобных явлений, лавовые поля встречались в любых регионах Пятизонья, но, несмотря на явные деформации структуры земной коры и обилие трещин, по которым магма поднималась к поверхности, вторичные извержения были редкостью.

Сопки, как правило, дымили, источали зловещее сияние и периодически выбрасывали в атмосферу тонны праха, смешанного с ядовитыми испарениями, но на этом дело и заканчивалось. Лавовое поле простиралось почти до зоны тамбура, постепенно сужаясь и сходя на нет в районе построек АЭС и высящегося невдалеке городища Припять — одного из наиболее крупных сооружений техноса.

Металлокустарники тут росли редкими полосами, не образуя непроходимых зарослей, но зато в изобилии водились различные механоиды, падкие до любых источников энергии, в том числе и тепловой. Частенько на просторах лавовых полей можно было наткнуться на сталтехов или случайно выскочить на лежбище «Дракона» — модифицированной техносом «вертушки».

Сейчас из двух зол пришлось выбирать меньшее, и Дитрих устремился напрямик, через лавовое поле, надеясь проскочить мимо городища, изрядно поврежденного попаданиями плазменных ракет, когда в небе над Пустошью появились новые объекты.

Дитрих резко остановился.

Импланты уже транслировали в рассудок поток информации, и егерь грязно выругался от внезапного чувства обреченного бессилия. Стремительно

приближающиеся к земле боеголовки несли заряды объемного взрыва!

Вот что значит оказаться не в то время и не в том месте…

Найти укрытие — практически невозможно. Дитрих со смертельной тоской во взгляде проследил, как, сталкиваясь с препятствиями, разрушаются достигшие земли боезаряды, рассеивая летучие взрывчатые вещества, которые, смешиваясь с атмосферой, тут же образовывали аэрозольные облака, проникая внутрь построек техноса, просачиваясь в трещины и разломы земной коры…

Он понял — через пару секунд сработают детонаторы, и тогда все — смерть.

Дитрих машинально рухнул навзничь, в слабой надежде, что бронекостюм выдержит адскую температуру и воздействие избыточного давления воздушной ударной волны.

В следующий миг мир лопнул, и дождливые сумерки вдруг превратились в жаркий, ослепительный полдень.

* * *

На командном пункте адмирал Хейнц напряженно следил, как в объеме голографических стереомониторов над унылыми, испятнанными язвами плазменных попаданий ландшафтами Пустоши среди бесчисленных построек техноса внезапно содрогнулся воздух, взъярилось ослепительное пламя и титаническая сила ударной волны объемных взрывов взломала землю, сминая нечеловеческие сооружения, отрывая от них исполинские фрагменты…

Через несколько секунд облака пепла, дыма, сажи и мельчайшей пыли, взметнувшиеся над истерзанной землей, заслонили панораму отчужденного пространства.

Некоторое время адмирал, потрясенный масштабами нанесенного удара, молча продолжал наблюдать, как дымопылевые выбросы смешиваются с облачностью, а затем, будто очнувшись, резко произнес:

— Группам зачистки, доложить статус!

— На подлете!

— Разрешаю преодоление Барьера!

* * *

Дитрих очнулся среди грохота и воя.

Вокруг царила чернильная тьма, он не сразу сообразил, что датчики бронекостюма отказали, импланты ушли в сбой, а проекционное забрало боевого шлема покрывает густой слой смешанного с водой и сажей пепла.

Прошло несколько минут, прежде чем ему удалось мысленным усилием задействовать сканеры.

Действительность возникла в сознании схематичными контурами пологой осыпи, состоящей из обломков камня и бетона различного размера, начиная от угловатых глыб весом в несколько центнеров и заканчивая крупным щебнем. Сцементированные липкой грязью из смеси влажной глины, пепла, сажи и мелкой каменной крошки, они образовывали пологий склон, в котором оказался замурованным Дитрих.

Он попытался пошевелиться, но тут же пожалел о необдуманной попытке освобождения — одна из каменных глыб внезапно начала проседать, грозя раздавить его.

Неимоверным усилием, задействовав всю мощь механических мускулов, он отчаянно начал смещаться вбок, и это удалось, давление на ноги и грудь внезапно ослабело, затем он ощутил, что сползает по зыбкому склону, образованному ударами множественных взрывных волн.

Скольжение остановилось. Сердце билось так часто, что в висках начала пульсировать боль. Вокруг по-прежнему неистовствовали титанические силы — почва содрогалась от мощных ударов, что-то с тяжкими судорогами рушилось, воздух сотрясали ударные волны и ураганные порывы ветра.