Черная радуга

МакЭвой Дж. Дж.

– Вот почему ты никогда ничего не рассказывал? – прошептала Тея.

– Я не идиот, Гектор был хорошим человеком, и я не хочу, чтобы люди запомнили его, как какого-то наркодилера…, и не хочу, чтобы его семья ненавидела меня еще больше, чем сейчас. Поэтому, пожалуйста, не используйте этот факт в деле.

– Все хорошо? – миссис Арчибальд подошла сзади нас, и глаза Ричарда расширились.

– Мы просто обсудили кое-какие детали. Но мы уже закончили, спасибо, – сказал я, поворачиваясь, чтобы удостовериться, что Тея последовала вслед за мной.

–

Я уволена? – спросила она, когда мы дошли до конца коридора.

– Вы не работаете на меня, вы моя студентка.

– Тогда, я выгнана из вашего класса?

Она находится слишком близко ко мне.

– Нет.

– Мы смогли связаться с мистером Арчибальдом, он будет здесь через несколько часов, – сообщил Аттикус мне, отчего его распирало от гордости.

– Рэймонд, возьмите нашего нетерпеливого юного товарища, чтобы встретить мистера Арчибальда и присматривай за ним все это время. Если он захочет поехать в аэропорт, возьмите его.

Я заметил еле заметную ухмылку, которую Аттикус продемонстрировал Тее, и блеск в ее глазах, когда он ушел. Они уже полностью вовлечены в войну, которая только сыграет мне на руку.

– Остальные, собирайтесь и езжайте домой. Я надеюсь увидеть вас всех утром, выглядящими менее зомбированными, если это возможно.

Они все вздохнули с облегчением, собирая свои снятые пальто и пиджаки, обувь, книги и документы. Пресса разошлась по домам на вечер, поэтому наш уход прошел значительно легче, чем приход.

Я наблюдал, как Тея ожидала у обочины такси, хотя мой автомобиль уже находился здесь.

– Садись, – позвал я ее, держа дверь открытой.

– Это не очень хорошая идея.

– Речь пойдет о деле, так что садись, – сказал я с полной решимостью.

Она просмотрела на меня так, словно не верила мне, и предчувствие ее не обманывало. Я лишь частично верил этому сам.

– Твой автомобиль около офиса?

– Я приехала на такси.

Кивнув, я повернулся к своему водителю и сказал ему ее адрес. Она неохотно подошла и залезла на заднее сиденье, сев как можно дальше от меня, словно у меня какая-то заразная болезнь.

– Тебе не следовало разговаривать с ним.

Она вздохнула. – Знаю, мне жаль, я просто увидела, как он сидел там, играя в видеоигры, и потеряла самообладание.

– Все в порядке. Но только потому, что ты узнала то, что я смогу использовать. Если бы ты не узнала ничего полезного, то никакие извинения не в состоянии были бы помочь тебе.

Ее голова повернулась в мою сторону так быстро, что я удивился, как она не причинила себе вреда.

– Ты собираешься использовать Гектора?

– Да. А что мне остается делать? Ричарда посадят, если я не использую этот факт.

– Он не хочет втаптывать своего друга в грязь. Если ты сделаешь это, то он будет ненавидеть тебя.

– Поверь мне, я переживу. Я – его адвокат, а не друг. Его родители платят мне, чтобы уберечь его от тюрьмы, поэтому я собираюсь использовать это. Его личные чувства ничего не значат для меня.

– Леви, ты же понимаешь, что произойдет,

если ты сделаешь это…

– Да, он вернется в старшую школу и никогда вновь не свяжется с наркотиками.

– Совсем не так! – закричала она. – Каждый борец за равноправие черных в Америке будет использовать это в качестве олицетворения несправедливости в правовой системе. Родители Гектора обратятся в каждую санкцию, утверждая, что их сын, их мертвый сын, был подвергнут судебному преследованию за одну ошибку. На этом все не закончится, и я уверена, что Ричард не завяжет с наркотиками, а наоборот подсядет на них, или, по крайней мере, на алкоголь, чтобы помочь себе забыть тот факт, что он не только предал своего лучшего друга дважды, но и то, что весь мир теперь ненавидит его из-за этого. Он станет самоуничтожаться, и когда это произойдет, все согласятся и скажут, что он получил по заслугам.

Я сдержал улыбку. – Я думал, что ты хочешь засадить его в тюрьму. Но все-таки прямо сейчас ты защищаешь его.

Она откинулась на спинку сиденья, скрестив руки. – Твой план глуп.

– Образование Гарварда как ни как. Мой план позволит нам выиграть.

– Какой смысл выигрывать, если ты никому не помогаешь? Какой смысл в этом, если ты делаешь все только хуже? – пробормотала она, открыв дверь, когда мы подъехали к ее дому.

Она даже не взглянула на меня, когда мы вышли из автомобиля, и я проводил ее до двери.

– Хорошо.

Она остановилась, а затем повернулась. – Хорошо?

– Мы не отдадим Гектора на растерзание во имя собственного спасения.

– Так что ты сделаешь?

– Я собираюсь провести пресс-конференцию… хотя, нет, ты проведешь пресс-конференцию с Ричардом.

Она разинула рот. – И каким же образом?

– Завтра днем ты будешь сидеть рядом с Ричардом, пока он будет приносить свои извинения всем, кого оскорбил, и пока он станет заявлять, что никогда не хотел, чтобы кто-либо пострадал. Затем ты скажешь, что Ричард лишь один из многих учеников, кто устраивает вечеринки, где используются и злоупотребляются таблетки и другие незаконные вещества, и вдобавок ко всему ты заявишь, что тот факт, что полиция даже не потрудилась сосредоточить свои усилия на поиске дилера, является самим по себе преступлением. Что немаловажно, ты сделаешь это убедительно.

– Если ты говоришь мне, что сказать, то почему бы тебе самому просто не сказать все это?

Я пожал плечами, сделав несколько шагов в ее направлении, и приблизился почти на невыносимо близкое расстояние между нами. В этот же момент ветер переменился, отчего ее волосы стали развеваться вокруг лица. Воспользовавшись возможностью, которую природа предоставила мне, я убрал ее волосы обратно на место.

– Три причины, – прошептал я. – Первая: я – твой профессор, и говорю тебе сделать это. Вторая: у тебя и Ричарда появилось взаимопонимание. Невозможно подделать что-то вроде этого по телевидению и таким образом люди увидят, что ты действительно полагаешь, что он не должен быть обвинен.