Черная радуга
Шрифт:
– Виновна.
– Что?
– Я сказал «виновна», поскольку если так ты собираешь представлять это дело, то присяжные примут такое решение.
– Ты говорил на занятии, что лучший способ оправдать одного подозреваемого, так это предоставить присяжным другого подозреваемого, способного к совершению преступления.
– Это правда.
– Тогда почему мой вердикт «виновна»?
– Поскольку ты задаешь неверный вопрос, – вздохнул я, закрыв глаза, чтобы вслушаться в музыку. – Ход твоих мыслей правильный, но подход слаб. Дочь мистера Нэша лишили
– Разве это не давление на свидетеля?
– Нет, если ты правильно это преподнесешь. Ты можешь задеть ее чувства, и другие подумают, что ты стерва, но кому какое дело? В конце дня это победа, которая имеет значение. Поэтому не сдерживайся. Задавай ей наводящие вопросы. Позволь ей самой подписать себе приговор. Допроси меня, как будто я являюсь ею во время дачи показаний.
Она кивнула, и я поставил гитару, а потом выпрямился, ожидая ее вопросов.
– Мисс Нэш, правда ли, что вы покинули свой родительский дом год назад?
– Да, я хотела увидеть мир.
– Разве причина не в том, что ваш отец был в ярости из-за вашего злоупотребления наркотиками?
– Нет…
– Нет, он не был в ярости? Или нет, вы не злоупотребляли наркотиками?
Я хотел усмехнуться. Она поняла суть.
– Да, у меня была проблема с наркотиками, но я выздоровела. Папа помогал мне справиться с моей болезнью.
– Если кто-то помогал вам, тогда почему вы уехали?
Хороший вопрос.
– Я…
– И если ваш отец помогал вам, зачем вам потребовалось украсть ювелирные драгоценности стоимостью в более чем двести тысяч долларов?
– Я никогда…
– Я напоминаю вам, что вы находитесь под присягой, мисс Нэш, и что дача ложных показаний является уголовным преступлением. Знаете ли вы, что ваш отец заявил в полицию о краже драгоценностей, однако он отказался от обвинений, когда понял, что это сделали вы?
Я замер на мгновение, придя в восторг от нее, и слегка завелся, прежде чем уловил суть кое-чего намного более важного на данный момент.
– Подожди, у тебя есть доказательства этого? – спросил я, акцентируя внимание.
– Не совсем.
– Что это значит?
– Мистер Нэш вел инвентарную ведомость всех драгоценностей. Когда я просматривала ее, то заметила, что почти двести тысяч долларов пропало в то же самое время, когда и его дочь. Поэтому я позвонила в полицейское управление, заявив, что являюсь одним из адвокатов миссис Нэш, и спросила, было ли подано заявление о пропаже драгоценностей, они сказали, что первичный вызов зафиксирован, но пару часов спустя мистер Нэш перезвонил им и сообщил, что нашел их. Однако согласно его записям не существовало никаких дальнейших отметок о том, что они когда-либо были найдены.
– И ты говоришь это только сейчас? – это не разрешит дело, но все же укрепит наше положение.
– Не существует никакой документации…
– Это не имеет значения. Если мы можем использовать данный факт, чтобы
– Ох.
Такие поступки, как этот, напоминают мне, что она все еще является студенткой, и ей еще многому необходимо научиться. Но как только она получит степень бакалавра, то станет силой, с которой будут считаться.
– Ладно, начнем заново, – сказал я, слушая ее разъяснения по поводу того, как она допрашивала бы свидетеля.
Я могу наблюдать за ней такой вечность.
– Тебе не следует звонить мне, – сказала я, когда поставила миску с водой для Шадоу.
Она полакала немного, а затем с грохотом умчалась на улицу.
– А что если это связано с работой?
Его голос по телефону вызвал у меня мурашки. Я не уверена, чем это вызвано, но наличие его говорящего непосредственно в мое ухо было… сексуально.
– Это связано с работой? – спросила я его, уже подозревая, что нет.
– Зависит от твоего понятия работы.
Я хотела рассмеяться. – Леви, ты снова должен быть в суде утром.
– Приезжай.
– Ага, этого не произойдет, – сказала я, сев на диван.
– Тогда я приеду к тебе.
– Не вздумай, – предупредила его.
Он вздохнул. – Ты делаешь все намного сложнее, чем это необходимо.
– Это моя реплика!
– Ауч. Это было мое ухо.
Херня.
– Прости, ты просто заводишь меня иногда.
– Только иногда?
Такой раздражающий.
Он замолчал на секунду и я тоже.
– Ты разгромишь их завтра, – прошептала я.
– Знаю.
– Почему ты всегда такой самоуверенный?
– Я из Бостона. Это – часть нашей крутизны.
Я не смогла сдержать смех. – Боже мой, ты…
– Я что?
Я тяжело вздохнула, схватив подушку и прижав к груди. – Ты, в самом деле, не умеешь сдаваться.
– Зачем, черт возьми, мне сдаваться? Я наслаждаюсь этим, и ты тоже.
– Нет.
– Лгунья.
Я ощущаю его ухмылку по телефону.
– Приезжай. Мы можем поужинать, посмотреть фильм и поговорить, как взрослые люди.
Я пощипала щеки, чтобы удержаться от улыбки.
– Как взрослые люди?
– Когда мы наедине, у меня имеется только несколько минут, иногда секунд. У нас никогда в действительности не выдавалось шанса просто поговорить, вместо этого в конечном итоге я набрасываюсь на тебя, как какой-то озабоченный подросток. Как бы смешно это не звучало, я все-таки хочу больше узнать о тебе.