Черная весна

Миллер Генри Валентайн

Не забудем: именно Бог включает по вечерам радио. Именно Бог застит наши глаза неистовым брезжущим светом. Скоро мы соединимся

с Ним, сольемся на Его груди в блаженстве и вечности, правые перед Словом, равные перед Законом. Это пресуществление свершится через любовь — любовь столь великую и всепоглощающую, что рядом с нею шум самой мощной динамо-машины в мире не громче писка попавшего в сетку москита.

А теперь мне пора оставить вас и вашу священную цитадель. Я намерен подняться на вершину горы и переждать там еще какие-нибудь десять тысяч лет, пока вы еще взыскуете света. Мне хочется, чтобы хотя бы на этот вечер вы притушили блеск ваших огней и приглушили звук

громкоговорителей. Сегодня вечером мне хочется поразмышлять в тишине и покое. Хочется ненадолго забыть, как вы жужжите в вашем пятнадцатицентовом улье.

Завтра вы вольны довершать свою работу по уничтожению вашего мира. Завтра, может статься, вы будете петь в раю над дымящимися руинами ваших мировых столиц. Но сегодня мне хочется поразмышлять об одном человеке. Об одиноком страннике. О человеке без имени и отчизны. О человеке, которого я уважаю, ибо в нем нет абсолютно ничего общего с вами: о себе. Сегодня темой моей медитации стану я сам.

Лувесьен — Клиши — Вилла Сера, 1934–1935