Чёрная Вода
Шрифт:
Но каким бы полным и искренним не было моё отчаяние, благодарность за возможность носить чёрные очки меня качала на тёплых волнах морозного кайфа.
Неизвестное звёздное скопление у ядра галактики. Вне времени
Спустя несколько земных лет путешествия мы обнаружили уголок космоса потрясающей красоты. Все единогласно назвали его раем. Первой реакцией на контакт с внеземной цивилизацией была эйфория, за которую мы дорого поплатились впоследствии. Мы посещали райские планеты одну за одной и не замечали, как всё меньше и меньше походим на людей. Мы учились у бестелесных существ, населявших планеты, потрясающим вещам, совершенно позабыв про своё физическое существование, и сильно ослабли за время пребывания в этом странном
Воспоминание астронавта 9. Райская планета
Когда я думаю о жизни, я вижу глубокое море, в котором круги на воде соревнуются друг с другом в размере. Между ними образуются ромбы смертей, тоже соревнующиеся в размерах. Я – рябь воды, то плавно расширяющаяся, то сталкивающаяся сама с собой. Я – шум.
Наступает вечер, тишина растёт, гаснут волны дня, шипящие, гудящие, звенящие со всех сторон, дробящие взрывы электричества пылью оседают на бетонных стенах, застревают в батареях и теряются в глубоком сне. Вянет время.
Зреют лепестки света утром, сквозь туманное, стянутое морозом поле. Свежесть, вдох ярче жизни. Стоя на высоте, смотреть краски, размытые по дали, холодными руками держать секунды, как тающий кляксой лёд. Зовёт лес, манит тропа, кусты нашёптывают боковому зрению в уши о камышах в канаве, о жующих снег ботинках. Стучит в сердце дерева дятел. Мост.
Вихри думок завивают облака, в центр купола тянутся щупальца медуз – макушки елей – превращая лучи солнца в бесконечную паутину, запутанную в ветвях, стволах, листьях и иглах. Режет на отрывки память птица острым пением.
Иду, оставляя следы обратного пути.
Взгляды догорающих углей.
Небо.
Воспоминание 107. Райская планета высшего уровня
Воспоминание 77. Последняя райская планета
Там, где свет жжётся муравьиными дорожками по шее, и солнца невыносимый шум крошится на мелодии сквозь ветви сосен, мы идём песками, запоминая обратный путь по узорам следов. Кожа липкой вибрирующей волной смывает прикосновения туда, где взгляд утопает в сиреневых мхах и можжевельнике. Бессвязность разбросанных хвойных иголок превращается в геометрические оргазмы.
В этом чарующем нигде мы вверяем свои жизни в руки танца вечного покоя. Ты… ты где-то рядом. Я слышу тебя. Почему ты прячешься? Я слышу, как ты дышишь шелестом ветра, наблюдая за нами… Почему ты не сожжёшь нас сейчас? Это ведь такая малость…
Скажи, чего ты хочешь от нас? Что мне слепить из этой пустоты? Как превратить любовь в копьё, чтобы убить этих чёртовых змей под моими ногами…
Я теряюсь в сумерках… Ты молчишь… Звёзды огромны…
У ядра. Вне времени
Охватившая нас радость, а может быть жадность, сформировала в нашем сознании твёрдое убеждение – чем ближе к ядру, тем лучше. Оно и не странно: улетев с периферии галактики от жёстких физических законов и воинственных человеческих нравов ближе к сердцу бога, как некоторые из нас выражались, мы нашли ангельские условия жизни и, обладая линейным умом, продолжили двигаться в том же направлении. Никому из нас было невдомёк тогда, что у мира нет ни краёв, ни центра, ни низа, ни верха, ни злого, ни доброго, а посещение нами райских планет было лишь счастливой случайностью, вызванной, скорее всего, тем, что мы отправлялись в путешествие как сторонние трезвые наблюдатели, не имевшие желаний. Одурманенные счастьем, мы покинули тот мир и отправились на поиски источника света, как глупые мотыльки. Первые трудности отрезвили нас мгновенно. Мы потеряли шесть из семи звездолётов за две минуты. Они просто рассыпались в пыль без какой-либо понятной нам причины. Было принято решение возвращаться на Землю. И мы благополучно вернулись. И только через несколько лет поняли, что вернулись вовсе не на Землю, а на планету-фантом, планету нижнего уровня, хитроумную ловушку, засасывающую навечно с помощью страстей и исполнения самых низменных и изощрённых желаний, порабощающих человека круговертью привычек. Мы стали рабами этого места, и лишь немногие в итоге решились разорвать порочный круг бессмыслицы и покинуть планету. Горько и смешно, но таких планет мы посетили бесчисленное множество. И все они были так похожи на Землю! Но отличать подделку мы научились почти мгновенно – в аду люди, а точнее черти, не смотрят на небо.
Воспоминание 92. Планета-фантом
Луна на убыль уходит, моя наступает ночь. Забияки уснули, лишь соседский телевизор сопли жует, но меня уже не злит, ведь он, как и я, не спит тоже. Переваривает пищу дня, блюёт знаниями, никому не нужными. Трогаю пальцами кнопки, пишу всё, что хочу, бегу от смыслов. В голову лезут личности, меня раздражающие, разрубаю их на части самурайским мечом своего потрясающе острого внимания. Ни одна сука не пролезет в мою тишину. Танцую танец, прохожу сквозь себя, влетаю в звёзды, луна смотрит в своё отражение в моих глазах, что закрытыми видят чуть ли не лучше. Жизнь – что-то тёплое внутри меня – радует, мурлыкает, растекается сном беспокойным: о прошлом, о страхах, о матери, обо мне самом, о лице, которое бьёшь, а оно, резиновое, смеётся. Оранжевое сердце лампы, стены с обрывками прошлого, спиральные серьги, весь я, от начала и до конца, здесь, темнотой объятый, ничего не жду, цепляюсь за секунды, понимаю, что выздоравливаю от нормальности, знаю, что скоро вернётся дерзость в полной красе, подбросит к небесам и отпустит, дальше сам, либо полечу, либо…
Воспоминание 4. Ещё одна планета-фантом
Изо дня в день я отчаянно пытаюсь вспомнить, что я делаю на этой земле. Кто я? Для чего ветер будит меня по ночам? Глубока ли жажда жизни приходящих в голову мыслей? Что хотят сказать деревья, непреклонно шатаясь? Как зовут актёров из театра теней на стене? Почему в подъезде на каждой квартире справа есть ромбики? – спрашиваю я, даже не зная у кого. Но ответы приходят. Волны правды накатывают на меня, одна за одной, то заставляя, то, наоборот, не давая дышать. Если волны сильны, то на песчаный берег моего ума море выносит пену из слов. Но чаще это спокойный, прозрачный прибой простого понимания отсутствия какой-либо правды.
Конец ознакомительного фрагмента.