Черная вода
Шрифт:
Если он сейчас возьмет кувшин, мы, возможно, успеем все сделать, Шира и я?
Глаза злодея стали совсем желтыми.
Нет. Нет, так дело не пойдет! Этого недостаточно, я должен еще больше ослабить его.
Эллен! Ты всегда испытывала сострадание к несчастным, помоги мне! Поддержи меня!»
Внезапно ему в голову пришла одна мысль, и он тут же повернулся к Тенгелю Злому.
— В тот раз в сенном сарае… Там была одна молодая женщина, Эллен из рода Людей Льда, и она преисполнилась к тебе сострадания, она помогла тебе с…
Тенгель
— Это я сам проник в ее душу и заставил ее помочь мне найти музыканта, она была моей рабой, черт побери!
В его голосе звучал смертельный страх.
Натаниель вмиг забыл о своих мучениях, о ломоте в груди, о боли во всем теле, о голоде. Он поднялся во весь рост и стоя босиком на холодной каменной плите возле скалы, не замечая, что его ноги просто окоченели от холода, что он дрожит весь на пронзительном ветру. Все его мысли были теперь направлены на Тенгеля Злого. Теперь — и именно теперь — он должен взять его в тиски!
Если бы Натаниель теперь расслабился, не делая лихорадочных попыток во что бы то ни стало одолеть своего врага, он гораздо лучше справился бы со своей задачей.
— Ты лжешь! — медленно произнес он. — Эллен выполнила твой приказ, это верно. Но с ней не так все просто, к твоему сведению, моя Эллен — особенная. Ее сочувствие к несчастным — калекам, неудачникам и прочим — искреннее. Ей стало жаль тебя, поверь мне!
— Нет! — завопил Тенгель Злой. — Это не так, она была моей рабой!
Но Натаниель заметил, что движения старикашки стали менее энергичными, голос начал дрожать.
«Дальше продолжать не стоит, — подумал он, — Он уже достаточно обессилел, да мне и нечем больше усмирять его. Сам я не испытываю никаких добрых чувств к этому мерзавцу!»
Ведь не мог же он выдавить из себя эти добрые чувства! Это обстоятельство должны были учитывать его предки.
Он закрыл на секунду глаза. «Шира! Будь готова, — подумал он. — Сейчас или никогда!»
Натаниель сделал несколько шагов в сторону Тан-гиля — и тут же получил предательский ядовитый «выстрел» в лицо.
Он остановился на миг, чувствуя головокружение. Но он теперь не желал затягивать эту и без того длительную дуэль, он шел теперь напролом.
Дух Тан-гиля выпустил новое ядовитое облако, за которым последовала вспышка молнии, не достигнув цели.
— Ты никогда не пил черной воды, — спокойно сказал Натаниель.
Старикашка задрожал.
— Ты, что, спятил? Конечно же я пил черную воду!
— Нет, не пил. И знаешь, почему? Ты не осмелился это сделать. Те несколько капель, которые упали на тебя в пещере, причинили тебе невыносимую боль, и ты не решился испить этой воды. Мандрагора посоветовала тебе подождать, и ты охотно подчинился. Ты просто струсил.
— Вовсе я не струсил, — прошипел своим омерзительным голосом похожий на пугало старикашка.
— Это теперь ты не боишься, потому что прошло слишком много времени с тех пор, и ты забыл боль. Теперь ты сгораешь от нетерпения, ты рвешься к власти. Но скоро все будет кончено. Знай же, тебе следовало пить черную воду в тот раз. Твоя власть — не столь велика, как ты себе это представляешь. Сочувствие Эллен крайне ослабило тебя. Твои магические трюки стали упрощенными и немногочисленными после того, как ты встретил ее в сенном сарае, и теперь дела твои стали еще хуже, после того, как я случайно проникся состраданием к тому маленькому ребенку, которым ты когда-то был.
— Заткнись! Тебе прекрасно известно, что я бессмертен!
— Да, ты бессмертен. Но ты останешься просто гнусным, вонючим стариком, которого никто не сможет терпеть. Ты будешь вызывать у всех только отвращение.
— Превосходно! Просто превосходно!
— Сомневаюсь, что ты так в самом деле думаешь. Если бы ты в тот раз попробовал черную воду, ты, возможно, смог бы сохранить свою молодость, как это произошло с предками Людей Льда.
— Они всего лишь духи. А я живой! И когда я напьюсь воды, я снова стану молодым.
Натаниель стоял совсем близко от него. Так близко он никогда не подходил к нему раньше и содрогался при виде этого омерзительного существа. Было уже достаточно светло, чтобы различить каждый бугорок на его дряблой коже и сидящих на нем и летающих вокруг мух.
Натаниель с отвращением тряхнул головой.
— К твоему сведению, я от всей души желаю почувствовать к тебе сострадание, поскольку ты этого не выносишь. Но у меня ничего не получается. Ты единственное на земле создание, к которому я не могу испытывать добрых чувств. Поэтому я прекращаю борьбу. Отпустите его, гордые псы, вы так помогли мне этой ночью! Пусть открывает свой проклятый кувшин!
Ничего другого ему не оставалось. Он передал Шире, чтобы она была готова. Сам же собрал остатки сил, чтобы помочь Шире, не дать злодею сразу напиться черной воды, как только кувшин будет освобожден от корки.
И стоило только адским псам разжать пасти, а Натаниелю снять магию, как Тенгель Злой сел на корточки, готовясь к прыжку.
Но он не смог этого сделать. Никакие магические цепи не держали его больше на каменной плите, но единственное, что у него получилось, так это маленький, смехотворный стариковский подскок.
— Твои колдовские навыки совсем сошли на нет, — изумленно произнес Натаниель. — Ну, ладно, бери свой мерзкий кувшин!
Подозрительно взглянув на него сбоку, Тан-гиль заковылял, словно какое-то огородное пугало, к ручью. Он ухватился за кувшин, как утопающий за спасательный круг, и потащил его на берег. Старательно обойдя лужайку с травой Ширы, он уселся на каменную плиту, вооружившись острым камнем. Глаза его фанатично горели желтым огнем в свете раннего утра.
Пока Тан-гиль был занят разбиванием корки из минералов, Натаниель тайком отстегнул от пояса три оставшиеся бутылки. Или, вернее, две. Третья была заполнена лишь на четверть. Чья-то маленькая рука коснулась его руки.