Черная война
Шрифт:
Первый из говоривших попятился.
– Сдурел? Тебя же из леса, как зайчика, снимут враз, не убежишь!
– Ну-ну. А опосля и вас двоих похоронят тут же. В кузове ящик со взрывчаткой. Глянь, коли не веришь.
– Шевчук…
Упавший поднялся и отошел к заднему борту.
– Лежит ящик…
– Поговорим? Или и дальше на мушке меня держать будете?
– Да кто ты такой есть вообще?
– Ну, вы, как я понимаю, красноармейцы?
– Мы-то да, а вот ты, дядя, кто такой?
– Партизан я. Так что – уберешь стрелков?
– Гранаты убери.
– Ну, нет, дорогой, ты первый начал. Тебе и первым заканчивать. Я отсюда все равно быстро не выскочу.
– Марченко!
– Я!
– В лес отойди, тут машина со взрывчаткой, рвануть может. Все уходите.
Справа в лесу завозились.
Ушли? Или дурака валяют? Непохоже. Этот, видимо старший, никаких намеков не делал, да и не могли они заранее обговорить такую ситуацию.
– Ушли твои?
– Сомневаешься?
– А ты на моем месте как бы думал?
– Окажусь, тогда и посмотрим.
– Убедил, – и я протянул ему одну гранату. – Держи, я пока кольцо на место вставлю во вторую. Давай для начала хоть познакомимся, пока я тут возиться буду с железяками. Меня дядей Сашей зовут.
– Лейтенант Кольцов.
– С этой все, вторую давай. Ну вот, готово дело.
– Рискованный ты… А если б я стрелков не отозвал?
– Думаешь, что ты умнее всех?
– Ну, а все-таки?
– А ты заметил, что я все время неподвижно сижу?
– Ну и что?
– А то, что третья граната у меня ногой прижата. Если б ты сейчас дернулся меня валить, то всеобщий кирдык бы и наступил чуток погодя.
Кольцов покачал головой:
– Непрост ты, дядя.
– Так и жизнь у меня непростая была.
Я наклонился и вытащил из-под сапога третью гранату.
– Теперь-то – все?
– Все. Зови своих, пусть грузовик разгрузят. Там в кузове есть чем поживиться.
– Хозяйственный ты.
– Не я. Немецкий это грузовик. Еще утром немцы катались. Вот я и решил, что жлобство это – они на колесах, а я пешком.
– Так прямо и согласились отдать?
– Не сразу. Но я уговаривать умею хорошо.
Когда я стал вытаскивать из кабины свой арсенал, лейтенант уважительно кивнул. Снайперка, два автомата и карабин – впечатляло.
– Помочь?
– Да уж, сделай милость. Мне самому все это тащить не с руки.
– Сюда же принес?
– Два ствола – хозяйские. Водила и еще с ним был какой-то водяной.
– ???
– От меня прятался – в ручей залег.
– Зимой?
– Именно так. Они там, похоже, воду брали и ледок покрошили. Вот он туда и плюхнулся со всей дури.
– Надо же! И не побоялся замерзнуть потом.
– Не успел.
– Не судьба была ему замерзнуть, видать…
– Не судьба. Кстати, и в ящике – не взрывчатка. Консервы там. Не забудьте.
Лейтенант подозвал Шевчука, и тот навьючил на себя мой арсенал. Себе я оставил только снайперку и лыжи. Прибежавшие из леса два бойца утащили из грузовика все остальное.
Шли мы долго, километра полтора.
Кроме лейтенанта в засаде на дорогу участвовало еще трое.
Наконец, спустившись в овраг, мы увидели неяркий костерок, и тут же нас окликнули:
– Стой! Кто идет?
– Свои, Шерстобитов, свои, – ответил Кольцов.
– Вы, товарищ лейтенант? А с вами кто?
– Партизан это, местный.
Мы прошли к костру. Оглядевшись, я увидел несколько шалашей. Людей не было. Спят? Лейтенант присел на бревно, кивнул мне напротив:
– Поговорим?
– Без проблем.
– Шевчук!
– Я, товарищ лейтенант!
– Консервы открой, народ покормить надо.
– Сколько брать?
– По банке на двоих.
Подхватив ящик, Шевчук уволок его в темноту.
– С едой напряг? – посмотрел я ему вслед.
– Заметно?
– В другом случае – утром бы есть стали.
– Да, плохо у нас с этим.
– С чем хорошо?
– Да, сказать по правде – со всем плохо.
Лейтенант протянул руки к огню. Пальцы у него подрагивали. Устал? Замерз? Подошедший боец молча поставил на бревно открытую банку консервов и отошел в темноту.
– Угощайтесь, – кивнул мне Кольцов. – Ваши же, из грузовика.
– После тебя, лейтенант. Я в последнее время не шибко от голода страдал, перетерплю.
Уговаривать его не пришлось, и почти две трети банки он умял достаточно быстро. Облизал ложку и подвинул банку мне.
– Пока есть буду, рассказывай.
И Кольцов рассказал.
В вылазке на дорогу участвовали практически все способные к передвижению бойцы. Таковых вместе с ним было пять человек. В лагере остались двое тяжелораненых, и один боец, раненный в руку, стоял на посту. Из оружия на всех имелся только пистолет лейтенанта (с пятью патронами) и две винтовки (тринадцать патронов). Так что мой арсенал был для них неоценимым подарком. Еды у них практически уже не было.
– Давно вы тут?
– Полтора месяца.
– Ни фига ж себе! Так тут и сидели?
– Нет. Нас больше было. Роту уже три месяца как отрезали. Мы по лесам прошли километров двести. Сначала проще было, патроны были, оружие. Военврач с нами был.
– Это как же вас так?
– Мост мы держали. Приказ был: держать до последнего. А немцы с флангов обошли и на мост не пошли. Вот мы у них в тылу и оказались.
– Что ж, так и остались у моста-то сидеть?
– День еще просидели. А потом зажгли его и в лес отошли. Тем более что они начали нас минами обкладывать. Вот ротный и распорядился – мост зажечь и уходить.