Черная звезда
Шрифт:
– Твою… – шепчет Роби, приглядываясь к фото, – как мы его не заметили?
– Роб, пробей номер, – затараторила я, замечая отчетливые номерные знаки на машине. – Это что, регистрационные номера нашего штата?
Девушка быстро перебирает своими тонкими пальцами по клавиатуре.
– Да, штат Орегон. Машина зарегистрирована на… – она делает паузу, выискивая нужную информацию. – На Майкла Прайса.
Все конечности тут же простреливает электрическим током. Я не могу почувствовать ничего, кроме животного ужаса, который накрывает меня с головой.
– У тебя лицо, будто ты приведение увидела, – тихо бубнит Роби, будто нас могут подслушивать. Она всегда понижает свой голос, когда замечает, что я начинаю впадать в ступор. Девушка почти ничего не знала о моем последнем деле, когда я работала репортером Таймс. Но она знала о Маркусе, о том, что я его убила и винила себя за это и о его боссе, который хотел меня убить. Мне пришлось рассказать о них лишь потому, что она задавала слишком много вопросов по поводу моих кошмаров.
– Что о нем известно? – только и смогла выдавить я. Это может быть обычным совпадением, хотя уверенна, что это не так. Жизнь научила меня, что ничего не случается просто так.
– Он врач в Портленде. И он… умер?! – восклицает Роби, снова перечитывая информацию. – Два года назад он…
– Я знаю, – перебиваю я ее, чувствуя, как к горлу подступает тошнота, а затем вскакиваю со стула и несусь в свой кабинет, чтобы засыпать с себя добрую часть успокоительных. Крис и Роби следуют за мной и в тишине наблюдают, как я трясущимися руками рассыпаю по своему рабочему столу белые маленькие таблетки, не в состоянии совладать с тремором.
Закинув в себя несколько таблеток, я усаживаюсь на стул и закрываю глаза, считая до десяти. До двадцати. До тридцати.
Но это не помогает.
Перед глазами образ молодого доктора, который работал на Темного. Который заказал мое похищение и убийство.
Меня касается нежная прохладная ладонь Роби, заставляя вздрогнуть и открыть глаза, но в итоге все сводится к одному – Его образ в моей памяти все еще остается слишком четким. Образ мужчины, которого я любила, который погиб от моей руки.
Маркус.
Воспоминания мерзким болезненным комком подошли к горлу, скручивая желудок и ускоряя сердцебиение. Все слишком связано. Слишком переплетается.
Я должна была отпустить его. Должна была стать холодной, как сталь и бесчувственной, как стихия. Но что-то пошло не так. Что-то постоянно идет не так в этом сраном городе, который пропах смертью и отчаянием.
– Лиз, – голос Роб выводит меня из транса, ее лицо беспокойно напряженно. А я начинаю ощущать долгожданную безмятежность, которую мне дарят таблетки.
В глазах немного плывет, но я уверенно встаю и молча
– Это очень хреново, – шепчу я куда-то в пустоту, обхватывая голову руками, запуская в распущенные волосы потные ладони.
– Что нам нужно знать? – встревоженно спрашивает Кристофер, усаживаясь в кресло напротив. Робин стоят рядом с ним. Они ожидают, что я что-то скажу, но гребаный язык меня больше не слушается.
Что им нужно знать? Что им нужно знать?
Хотела бы я сама что-то знать.
Но я не знаю нихрена.
– Что Майкл Прайс был не очень хорошим парнем. А тот, на кого он работал, почти смог меня отправить на тот свет. Так что, если это похищение как-то связано… Мы в такой беспробудной жопе… Что я даже не знаю, что нам может помочь.
«Слова ранят сильнее ножа» – говорю я себе, но продолжаю резать Криса острием честного лезвия, избегая его взгляда. Мутная пелена перед глазами накрывает меня теперь с головой, и я начинаю куда-то понемногу падать.
– Твою мать, Лиз, ты снова приняла слишком много таблеток за раз, – рассерженно бубнит Роби, подхватывая меня под руки.
Она помогает мне подняться, и на ватных ногах я иду внутрь, уваливаясь на диван. Конечности онемели, голова кружится, будто после сильнейшей ночной попойки. Я больше ничего не говорю. Только слушаю.
– Док, она таблеток нажралась, – бубнит Роби. Она явно звонит моему психотерапевту, чтобы настучать на меня. Где-то слышатся непрекращающиеся тяжелые шаги Криса. Он наматывает по комнате круги.
Да какого хрена мое сознание не отключается. Я хочу провалиться в темноту и поспать.
– Чертова зависимая дура, – ругается себе под нос Робин, усаживаясь рядом, а затем, по-видимому, обращается к нашему гостю, – док сказал, что беспокоиться не о чем. Скоро эффект седативных пройдет.
Конечно, пройдет глупышка. Я же всегда так делаю.
А затем наступает тихая тьма.
Голова раскалывается, но это лишь доказывает, что я все еще жива. В комнате пусто и почти темно, как и на улице.
Сколько я проспала?
– Роб, – выкрикиваю я в сумрак офиса, но никто не отзывается. Отвратное тошнотворное чувство в желудке по-прежнему со мной. То ли от последней новой информации, то ли от таблеток. Я знала, что угроблю себя. Это был лишь вопрос времени.
С трудом прогнав туман в голове, я натянула пальто и нащупала на столе ключи от машины. Нужно было сказать Сэму о том, что мы сегодня узнали, потому что я просто не вытяну этого одна. Плевать, как сильно мы отдалились. Только он знает, что мне пришлось тогда пережить.