Черничная Чайка
Шрифт:
Под конец я решил не мучиться, просто закрыл глаза и лежал, стараясь свести двигательную и мыслительную деятельность к минимуму. Через час это стало помогать, и я уже почти уснул, но тут вмешалась Аврора.
– Эй! – послышался ее голос.
Выследила. Я взвел курки.
– Не стреляй, Уткин! Тут такое…
– Что такое? Они все-таки прилетели? Наши воспитатели? Там есть чемпион по…
– Да замолчишь ты когда-нибудь или нет?! Выходи! Тут беда!
– Какая еще «Беда»? Которая в гонках всегда побеждает?
– Выходи! – заорала Аврора и принялась крушить будку чем-то тяжелым. Бум-бум-бум. Мне это надоело, и я решил открыть. Открыл, и тут же отступил в сторону, чтобы эта лысая меня по голове не треснула.
Аврора влетела внутрь. Выглядела дико. На лысине какая-то тина, и сама вся перемазана, и шорты и футболка. Я сказал:
– Раньше была такая забава – бои в грязи. Может, реконструируем? Устроим чемпионат…
– Идиот! – Аврора попыталась схватить меня за руку.
Я отскочил. Мне почему-то представилось, что сейчас она меня ударит током. Что у нее в руке контакт, а в шортах аккумулятор, я так раньше любил шутить, зову братика, он прибегает, а я его током.
Отскочил, наткнулся на койку, эта конструкция разложилась и обрушилась на меня, ушибла острыми углами. Аврора расшвыряла все эти металлоконструкции, схватила меня за руку (током не стукнула), рывком подняла с пола.
Мы оказались лицом к лицу.
– У тебя синяк под глазом, – сказал я. – Значит, наши педагоги уже прилетели?
Аврора молча потащила меня из будки. К скале, затем дальше, к лагерю.
Шторм закончился, но на улице царил разгром. Листья от пальм, мусор, водоросли. Пара дохлых чаек, мелкая рыбешка и хомяк неизвестной породы. Или суслик.
– Ты мне это хотела показать? – спросил я. – Это, конечно, прискорбное зрелище, но ты могла бы подождать до утра. Часов в восемь мы проснемся, выйдем с лопатами и торжественными гимнами и погребем всю эту фауну…
– За мной!
Аврора поволокла меня по улице им. Макаренко. Вдоль выгоревших бунгало, вдоль разрушенного спортзала, направо и по лестнице вниз.
Возле моря разрушений было больше. Шторм закидал берег прелыми водорослями, распространявшими йод, серыми медузами, которые кое-где еще копошились, шишками – откуда здесь взялись шишки? – (поклон Урбанайтесу), морскими звездами, обломками деревьев…
– И что? – спросил я. – Что тут?
Аврора молча шагнула во всю эту гущу, погрузилась сразу почти что по пояс. С чавканьем и бульканьем. Обернулась.
– Ну, что стоишь?! Иди сюда!!
Ясно, видимо, на самом деле случилось нечто экстраординарное, в противном случае никакая девчонка не прыгнула бы в такую жижу.
И я прыгнул за ней. Водоросли уже начали превращаться в желе, и я погрузился в них, как в студень, неприятное ощущение. Аврора пробиралась вперед и пробралась уже почти по грудь.
– Что случилось-то?! – уже с раздражением спросил я. – Меня кто-то в ногу кусает…
– Тихо! – Аврора подняла руку. – Он здесь…
– Кто здесь?! Дагон?
Аврора погрузилась в жижу почти по горло.
– Помоги же!
Я поспешил к ней и тоже погрузился. Еще чуть-чуть, и вся эта масса действительно начнет в желе превращаться, тут полно агар-агара. Застрянем и утонем. Попадем на обед к морским конькам.
– Поднимай его! – велела Аврора.
Я принялся двигать руками в желе и почти сразу наткнулся на что-то большое и гладкое.
– Акула! – удивился я. – Ты что, хочешь спасти акулу?! Или потом мокасины из нее планируешь…
– Это не акула, дурак, это дельфин! – всхлипнула Аврора.
Тут мне совсем смеяться перехотелось. Дельфины – это почти уже и не животные, после Грязнули – первого дельфина, обыгравшего в шахматы гроссмейстера, с ними целую программу развития интеллекта провели, и некоторые поумнели почти в три раза!
Дельфин – это почти как человек, только с парашютом не прыгает.
Видимо, штормом оглушило, он поплыл к берегу и завяз в этой дряни.
– Сейчас, – я обхватил дельфина под плавники, напрягся, потянул вверх…
И руки соскользнули, и ноги, я погрузился в вонючую жижу, вынырнул с трудом.
– Он задыхается! – крикнула Аврора. – Совсем задыхается…
– Я сам скоро задохнусь!
– Надо что-то делать!
Сбегать за ботом. За этим Тимошкой, то есть Заскоком. Он дельфина легко вытащит, сил у него, как у трактора. Только вот согласится ли… От этого капризяки что угодно можно ожидать. Поискать лебедку сбегать… Долго, совсем дельфин к этому времени испортится. Эх, говорил мне папа – иди в штангисты, сейчас бы этого дельфина одной рукой на берег выкинул…
Дельфин слабо пошевелил хвостом. Значит, еще жив.
– Ладно, – я глубоко вздохнул, – лови его…
И нырнул. Мерзко. Эта дрянь сразу же попыталась забраться мне в глаза, в уши, в рот. Но я терпел. Я нащупал дельфинье брюхо, подлез под него, уперся головой, шеей и плечами, нашел ногами дно и надавил.
Дельфин не двигался. Совсем. Я пихал и толкал – бесполезно, воздух заканчивался, слишком много его расходовалось на всю эту гимнастику. Когда осталось секунд на десять, я надавил уже изо всех сил.
Дело пошло. Дельфин сдвинулся вверх и выскочил на поверхность. Я за ним. Глотнул воздуха, стер с лица грязь, стряхнул коловраток.
– К берегу! – прохрипел я. – Тащим к берегу…
Жаль, что у него жабр нет, уцепился бы за жабры, потащил бы… А так даже ухватиться не за что, плавники какие-то хрупкие, страшно, сломаются.
– За хвост! – предложил я. – Надо тащить его за хвост!
Мы взялись – я справа, Аврора слева – и поволокли. По поверхности жижи дельфин скользил неплохо.