Чернила для мыслей, ром для души или "Дневник писателя"

Дворник Денис Олегович

– Как ваши дела, все хорошо?
– Поинтересовался я.

– Ой, оставь, если начну рассказывать, то затянется.
– Махнула рукой она.

– Все так плохо?
– Участливо спросил я.

– Нууу...
– Запнулась она.

– Мам, что ты в дверях встала, дай пройти.
– Послышался сзади голос Кати.

– Я тебя не пущу никуда.
– Покраснев от моего присутствия тихо сказала тётя Таня.

– Не переживайте, я же с ней буду.
– Попытался влезть я, но никто особо не слушал.

– Еще как пустишь.
– Катя просто оттолкнула её и вышла, пройдя мимо меня.

– Прошу

тебя, проследи чтобы все хорошо было.
– Закрывая дверь и понурив голову сказала тётя Таня.

Догнав Катю уже на улице, я спросил:

– Это что вообще такое было? Какого хрена, Кать?
– Находясь немного в шоке от увиденного спросил я. Катя всегда ладила с мамой.

– Учить меня собрался?
– Спросила она.

– Что у вас происходит? Куда мы идем, что она так не хочет, чтобы ты уходила?
– Настаивал я.

– Хочу показать тебе, часть своей жизни. К счастью, сегодня я отдыхаю, а не работаю, так что у тебя будет возможность увидеть, как расслабляются люди попроще.
– Дерзко сказала она.

– Да с чего ты вообще взяла, что я живу где-то на олимпе? Просто по-другому, вот и все.
– Вспылил я.

– Ага.
– Хмыкнула она в ответ.

– К черту эти разговоры. Показывай, что задумала, нет желания спорить.
– Раздраженно произнес я.

– Только если пообещаешь, что сегодня ты мой и будешь паинькой.
– Улыбнулась Катя.

– Хорошо-хорошо. Веди уже.
– Согласился я.

Дворами, она повела меня в самые дебри нашего микрорайона. Не имея и малейшего представления, куда мы направляемся, я просто плелся за ней. Разговор завести толком не получалось, складывалось ощущение, что мы очень спешим, так как Катя неслась, словно сумасшедшая. Её немного трусило, а в глазах пылала неудержимая жажда. Я уже не раз видел нечто подобное. Она зависима, а двигаемся мы в какой-то местный притон.

– Остановись.
– Негромко, но жестко произнес я, взяв её за руку.

– Не поняла. Зачем?
– Удивленно глядя на меня, спросила Катя.

– Я догадываюсь куда мы идем. Что ты употребляешь?
– В ответ спросил я.

– Всего и побольше. Ну же, малыш, ты обещал быть паинькой. Или хочешь сказать, что сам никогда ничего не пробовал?
– С глупой издевкой, какая бывает только у наркоманов и алкоголиков, спросила она.

– Пробовал, но игла не по мне, а вот ты, кажется, переступила эту грань.
– Серьезно сказал я, глядя ей в глаза.

– Какой же ты стал скучный, дружок. Ну, идем же, там будут еще наши ребята. И я не веду тебя в притон. Просто местный рейв, скорее всего ничего тяжелого там не будет, максимум колёса.
– Как будто разговаривая с ребенком ответила она.

Выдержав долгую паузу и обдумывая своё решения, я продолжал смотреть на Катю.

– Хорошо, я пойду, покажи мне, во что превратилось мое детство.
– Сверкнув глазами ответил я.

В моей голове одновременно боролись две сущности. Первая, которой было действительно очень интересно посмотреть на то, что здесь происходит. Это сущность - писатель, ей нужны чувства, эмоции, впечатления, хорошие или плохие, горькие, тоскливые или же веселые и будоражащие. Она не имеет ничего против легких наркотиков, алкоголя, доступных женщин, лишь бы наполнить себя тонной новых мыслей для обработки и изложения на бумагу.

К тому же она была в предвкушении разыгрывающейся трагедии, что ей предстояло увидеть. Утробно урча, она сорвалась с цепей, с того самого момента, как я поговорил с Катей еще утром. Эта сущность и так знала все наперед, теперь оставалось только показать ей. Вторая же, давно оставшаяся за кадром, но в последнее время все норовившая снова показать себя. Романтичная и мечтательная, добрая и всегда жаждущая справедливости во всем и везде. При этом не обделенная здоровым скептицизмом и иронией. Именно та моя ипостась, которая раньше держала мою спину всегда ровно, не давая прогибаться под трудности. Она всегда находилась в поисках правильного и логичного решения. Из-за неё я хотел помочь Софе и остановить сейчас Катю. Благодаря ей я и начал писать. Писать правильные вещи. Пока она сама же не вырастила в тени своего брата близнеца. И, готов признаться, на данный момент, он мне нравиться куда больше.

– Ну вот, теперь ты мне нравишься больше.
– Сладко улыбнувшись, Катя поцеловала меня в шею и взяв за руку потащила за собой.

– Дай угадаю. Отец ушел от вас, ты стала работать проституткой по вечерам, носишь мешковатую одежду, чтобы не было видно твоих язв на руках и ногах, а маму запугиваешь тем, что, если она отдаст тебе лечиться - покончишь жизнь самоубийством.
– Напоследок грустно уточнил я.

– Боже, какое избитое клише ты на меня повесил. Как только умудряешься еще считаться хорошим писателем?
– Рассмеялась она в ответ.

– Знаешь, в книге я бы вряд ли такое написал. Но жизнь куда прозаичнее, чем кажется. Тысячи людей живут, ежедневно зарабатывая на жизнь рутинными делами, почти одинаковыми. Практически все они - одно клише.
– Заметил я.

– Но внутри то они все разные, у каждого - свой маленький мирок в голове.
– В этом она себя убедила уж точно.

– Либеральная модель уникальности и особенности каждой личности, что очень спорный вопрос. В последнее время все так похожи и одинаковы. Но, как писатель, я готов с тобой согласиться. Иначе, о чем бы таким как мне тогда было писать, если бы мы не замечали иногда проблески тех самых мирков, что окружают нас.
– Улыбнулся я.

– Мне кажется у меня бы тоже получилось писать книги. Ты как считаешь?
– Довольно серьезным и в то же время мечтательным тоном спросила Катя.

– Не узнаешь, пока не попробуешь. В любом случае, это поможет тебе отвлечься от того, во что превратилась твоя жизнь сейчас.
– Соврал я, вспоминая, как сам отлично справляюсь со своим одиночеством.

– Напиши про меня.
– Внезапно остановившись и повернувшись всем телом ко мне, попросила Катя.

– Зачем тебе это?
– Опешив, удивленно спросил я.

– Просто хочу, чтобы моя жизнь осталась в памяти не только моей мамы. Сама я вряд ли смогу, а вот у тебя получиться. Не хочу остаться никому не нужной пустотой. Так хотя бы буду запечатлена на страницах какой-нибудь твоей книги. Прошу.
– Было ощущение, что она вот-вот разрыдается.

Остерегаясь, что подобная просьба - очередная женская провокация и если я соглашусь - то только подвергну себя осмеянию, я запнулся с ответом. Но почему-то в данный момент интуиция подсказывала, что, Катя искренне просит об этом.