Шрифт:
Общ
ежитие
Пожалуй, самое странное время нашей жизни – это период между сном и бодрствованием. Мгновение в твоем жизненном существовании, когда обрывки ночных сновидений еще достаточно отчетливо впечатаны в нашу кратковременную память, но разумом ты уже понемногу начинаешь перетекать в реальный мир. Этакий переход между временной смертью, по версии наших далеких предков, и активным бодрствованием. Это счастье, когда тебе дано пройти призрачную «мглу» безо всяческих внешних раздражителей. Например, без нервирующего дребезжания
– Валера, я таки не понял – получается, что этих миров все-таки нет?
– Ну, ты даешь, Толян, полчаса тебе толкую… балбесу!
– Извини, чагой-то выпал я из здешнего пространства-времени.
– Эх! Давай еще по одной и подытожу.
Забулькала разливаемая по стаканам жидкость, слышимость здесь хорошая, так как кухня в нашем блоке расположена рядом с моей комнатой, а дверь в нее почему-то оказалась незакрыта. Хотя мне, вообще-то, грех жаловаться, в целом у меня хорошая общага. Жилые блоки на две комнаты, в каждой всего по два человека, общий санузел, душевая и маленькая кухонька. Для этого тухлого времени очень даже неплохо.
– Тогда слушай, Толян, еще раз, больше повторять не буду. Нет никакого множества параллельных миров! Вселенная по натуре своей, – дальше раздается глумливый смешок, – чурается излишней расточительности. Она жесточайшим образом отсекает все избыточное и снова избыточное. Вспомни, например, чем закончили динозавры? Природа ведь всегда увлекается упорядочиванием процесса саморазрушения. Даже не созидания, а уничтожение и отсечение лишнего.
Произошла некоторая заминка, затем последовал вопрос.
– Это ты энтропию имеешь в виду?
– Да, её самую! Так зачем, спрашивается, она будет плодить тысячами всё новые и новые миры? Так ведь никакого объема энергии в целой Вселенной не хватит! Если, разумеется, принять постулат, что наша конкретная Вселенная таки конечна.
– И что? Ик…
– Существует некий Мир. Один, без конца и края, и есть его резервные копии, то бишь отраженные в бесчисленных "зеркалах" его виртуальные муляжи.
– Так, так, – судя по второму голосу, это был один из сослуживцев Мордвина Анатолий Халилов, субтильный тип невнятного возраста. Толян неожиданно для него начинает показывать чудеса анализа. – А почему тогда все миры, откуда мы сюда провалились, такие разные?
– Хороший вопрос! Уважуха! Еще по писять?
– А, давай!
– Мой дорогой друг, а с какого перепуга вы решили, что "зеркальные" вселенные должны быть одинаковыми? В этом и состоит бесконечная мудрость матери нашей природы. Мать ее за ногу! Зачем тратить излишнюю энергию, когда можно получить все сразу и намного более дешевым способом, генерируя чуточку видоизмененные миры в "зеркалах" некой вселенской бэкапной системы. Ведь исходный код мироздания везде одинаков! Везде есть Солнце, Земля, собаки, тараканы, клопы и пидорасы в конце концов. Картография у людей, сюда
На кухне оценили пошловатую шутку легким смешком, послышался стук вилок, затем характерное бульканье.
– Подобное копирование чем-то напоминает бесконечные генетические мутации, постоянно идущие в дикой природе. Так и здесь – выживают в итоге самые лучшие и приспособленные вселенные.
– Или из них берется выжимкой оптимальный материал!
– Вот! Респект, Толян. Можешь ведь мыслить, если захочешь!
– Так это, что получается. Мы – как бы ненастоящие, как бы виртуальная реальность? – блеснул модным словечком Халилов.
– А вот здесь, мой молодой друг, я должен категорически выразить свое полное несогласие. Все у нас самое настоящее и бабы, кстати, то же! – снова глумливый смешок. – Миры же, с одной стороны – как бы есть, а с другой – их как бы и нет.
– Не понял, – послышался звук резко отодвигаемой табуретки. – И что тогда настоящее?
– А черт его знает! Наши бэкапные «винты», – Валерий употребил здесь термин, принятый в среде компьютерщиков, – такие же настоящие, как и все остальное, но каким образом эти миры воспроизведены в натуре мне непонятно. Мы точно не какие-нибудь там программы, в этом нет никакого смысла. Скорее чьи-то полноценные копии из самой настоящей природной плоти и крови.
– Ну а как же …?
– А никак! – по столу выразительно стукнули кулаком. – Кто мы такие, чтобы утверждать, что изучили все законы Вселенной? Может быть существуют совершенно неведомые для нас системы координат в континуумах времени и пространства. И они позволяют бэкапить наши миры бесконечно долго, почти не тратя на это дело никакой энергии.
– Ну и почему же тогда здесь, в Среднерусье, такой бардак, Валера?
– Битый кластер, поэтому люди сюда и сыпятся с разных миров. "Зеркало" оказалось сломано, б…ть, понимаешь – оно банально сломано. Мы попали в гребаный хакнутый мир! Вот откуда «чернила» взялись.
Я, наконец, сделал над собой усилие и протянул руку, достав с тумбочки карманные часы. Ага, все равно пора вставать. Вот черти окаянные, мог бы еще минут пятнадцать нормально продрыхнуть! И чего это они с самого утра нажираются? Соскочил с примятой за ночь койки, сделал несколько разминочных упражнений, отжался пятьдесят раз, затем закинул на плечо полотенце и вышел из комнаты в маленький коридор.
– О, Петрович! – Валерий Мордвин, занял весь угол нашей небольшой кухоньки.
И морда у него была по фамилии, широкая, и сам он – человек немаленький. Сидевший напротив его худосочный Толян также радостно всплеснул руками:
– Петрович, выпьешь с нами?
– Спасибо, парни, но мне сегодня надо пораньше на работу. Вызов неурочный с Вершинино поступил.
– Тогда хоть закуси, – хлебосольный за чужой счет Халилов широко махнул рукой. На столе ополовиненная бутылка «Ржаной» дополнялась открытой банкой соленых огурцов, мисочкой с зелеными томатами, двумя кусками хлеба и шматом серой ливерной колбасы. Скромная закусь работяги времен нашего "застоя". Так в этом слое по сути то самое время и есть! Угораздило же…