Чернобыль: История ядерной катастрофы
Шрифт:
Поэтому теперь и в партии, и в народе многим хотелось верить, что Горбачев, полный смелых, нестандартных идей, сумеет вытянуть СССР из болота. Открытого, способного на компромисс лидера в нем видели и на Западе. Рейган, устав от бесконечных похорон в Москве, ждал, что за стол переговоров наконец-то сядет достойный партнер. Маргарет Тэтчер, верная союзница, обрадовала президента США – Горбачев производил впечатление именно такого человека. Первая встреча глав двух держав-гигантов произошла в ноябре 1985 года в Женеве. Не все прошло гладко, но саммит дал начало диалогу, который со временем становился все более и более содержательным. Рейган и Горбачев обменивались репликами не только с глазу на глаз или через дипломатов, но и в публичных выступлениях. В январе следующего года генсек выдвинул неожиданное для американца предложение: полностью ликвидировать ядерные арсеналы. Ожидалось, что в речи на XXVII съезде Горбачев продолжит призывать Рейгана к
4
Brown A. The Gorbachev Factor. Oxford, 1997. P. 24–129; Grachev A. Gorbachev’s Gamble: Soviet Foreign Policy and the End of the Cold War. Cambridge, 2008. P. 9–42.
Ломая голову над тем, как вывести страну из острого кризиса сразу на нескольких фронтах, Горбачев тщательно трудился над речью. Выкроив себе зимой 1985/86 года отпуск, он вызвал в Пицунду ближайших помощников: незаменимого Валерия Болдина и Александра Яковлева, бывшего посла в Канаде. Перестройка, чьим крестным отцом потом назовут Яковлева, еще не начиналась. Главным лозунгом тогда было «ускорение». Считалось, что система в целом работоспособна, – надо лишь смазать ее механизм, ускорив «научно-технический прогресс».
За несколько дней до первого заседания Горбачев заперся дома, много раз подряд зачитывал речь вслух и разбивал ее на удобные отрезки. Чтения было на добрых шесть часов – без учета перерывов. Пока генсек упражнялся в ораторском мастерстве, делегаты сбивались с ног, не желая упустить в Москве ни дня. Бегали они преимущественно не по театрам и музеям, а по магазинам. Болдин, один из соавторов той речи, вспоминал: «Приехавшие со всей страны, они заняты собой. Им нужно купить многое себе, домашним, знакомым, которые заказали столько вещей, что их нелегко перевезти даже поездом» [5] .
5
Горбачев М. Жизнь и реформы. М., 1995. Кн. 1, ч. 2, гл. 9; Болдин В. Крушение пьедестала: штрихи к портрету М.С. Горбачева. М., 1995. С. 158.
Большинство делегатов приехало из провинции, терзаемой дефицитом. В 1980-е годы еду, одежду и прочее советские люди обычно не покупали, а доставали. Политбюро не могло снабдить товарами простых людей, но вот о партийной номенклатуре тщательно заботилось. В гостиницах, где селили делегатов, открывали особые филиалы универмагов – туда свозили с разных концов страны то, что в самих этих регионах запросто купить было нельзя. В продаже были модные костюмы и платья, обувь, икра, ветчина, колбаса и, конечно же, бананы. Все на зависть простым обитателям не только глуши, но даже Москвы, Ленинграда и Киева, которые снабжались куда лучше. Открывали и специальные почтовые отделения для делегатов, тоннами посылавших покупки на малую родину.
Перед партийными бонзами и директорами крупных предприятий, которые и дома имели доступ к дефицитным товарам, маячили другие возможности. Им следовало напомнить о себе московскому начальству, выпросить поставки и финансирование для областей, городов или заводов. Они старались поддерживать теплые отношения со старыми приятелями и заводили новые выгодные знакомства. Это почти неизменно подразумевало попойки, редко когда умеренные (неизбывную хворь номенклатуры). Горбачев, напуганный разгулом пьянства в Советском Союзе, уже в 1985 году дал старт антиалкогольной кампании. Карали за пьянство всех, не делая поблажек членам партийного и государственного руководства.
Виталий Врублевский, первый помощник Владимира Щербицкого (первый секретарь ЦК КПУ возглавлял в феврале 1986 года украинскую делегацию), запомнил случай, когда сотрудники КГБ, проверявшие пропуска делегатов на каком-то партийном съезде в Москве, учуяли запах водки. Об этом донесли на самый верх. Виновным оказался один из секретарей обкома с востока Украины («в шахтерском крае и нравы рабочие»). Наказание было суровым. «В этот же день на Секретариате ЦК украинского делегата исключили из партии – домой он вернулся уже беспартийным», – рассказывает Врублевский. Он и сам с трудом избежал взыскания после загула с космонавтами, своего рода советскими рок-звездами. На утро запахло жареным: «Сидевший в президиуме Владимир Щербицкий все время посматривал в сторону своей делегации. А у меня, как назло, голова постоянно падала». Выручил Врублевского друг, который незаметно сжимал ему колено, как только тот начинал засыпать [6] .
6
Лисниченко И. Застолья партийной элиты // Брестский курьер. 2013. Март.
В составе украинской делегации приехал на съезд и Виктор Брюханов, пятидесятилетний директор Чернобыльской АЭС им. В. И. Ленина. Долгое членство в партии, работа на одном из самых ответственных постов в отрасли принесли ему (впервые) и такую награду. Среди пяти тысяч делегатов новички составляли три четверти, но директоров вроде Брюханова насчитывалось немного – около семи процентов. Невысокий, стройный, с курчавыми темными волосами и несколько смущенной улыбкой, Брюханов производил приятное впечатление. Подчиненные ценили в нем опытного инженера и уравновешенного руководителя. Он почти не пил – его страстью была работа. Приходил рано, уходил поздно, говорил мало и пользовался редкой в Советском Союзе славой: начальника, у которого дело спорится, а подчиненные довольны [7] .
7
Medvedev G. The Truth About Chernobyl / Foreword by A. Sakharov. New York, 1991. P. 40–42.
Поездка в Москву означала признание заслуг того, кто стоял у руля третьей крупнейшей атомной станции в мире. Брюханову поручили командование ЧАЭС в то время, когда она существовала почти только на бумаге. А теперь у него работали четыре энергоблока, каждый мощностью по тысяче мегаватт. В 1985 году шло сооружение еще двух, но станция и без них перевыполнила план, выдав на-гора 29 миллиардов киловатт электроэнергии. За плодотворный труд директора наградили двумя орденами. Казалось, на подходе и звезда Героя Социалистического Труда с орденом Ленина в придачу. В конце 1985 года Верховный Совет Украинской ССР поздравил Брюханова с пятидесятилетием, он стал делегатом партийного съезда. Такая награда была не хуже, если не лучше иных медалей.
Накануне юбилея в гости к директору приехал киевский журналист – взять интервью о достигнутых успехах и планах на будущее. Немногословный Брюханов на этот раз охотно отвечал на все вопросы. Вспомнил зиму 1970 года, когда он приехал в Чернобыль (города Припять еще не было) и остановился в гостинице. Ему не исполнилось и тридцати пяти, а его прочили в директора атомной электростанции, которую еще только предстояло построить. Брюханов не стал скрывать, что поначалу робел. Но это в прошлом. Теперь он руководил коллективом из нескольких тысяч управленцев, инженеров и рабочих. Фактически на нем лежала ответственность и за весь атомград Припять с населением в пятьдесят тысяч человек – главным образом работников ЧАЭС и строителей. Брюханов даже посетовал репортеру на то, что постоянно вынужден расходовать ресурсы станции на городское хозяйство, отвлекать людей. Но непростая роль отца города давала и определенные преимущества. Уже в ходе подготовки к съезду множество его портретов появилось на страницах местных и областных газет, включая чернобыльскую [8] .
8
Болясний О. Прискорення тривалістю вісім років // Київська правда. 1985. 1 грудня; Болясный А. Когда исключения часто повторяются, они становятся нормой // Вестник. 1999. Т. 214. № 7.
На фотографии делегатов Киевской области, снятой в дни съезда на Красной площади, и на другой – уже по возвращении в Украину – Брюханов позирует в модной ондатровой шапке и короткой дубленке, с мохеровым шарфом на шее. Такая одежда говорила о высоком статусе – ее было трудно достать и стоила она дорого. У Брюханова не было необходимости охотиться за дефицитом. Свободное время в Москве он тратил на встречи с коллегами по атомной промышленности и лоббирование через членов ЦК и сотрудников Министерства энергетики и электрификации, которое заведовало атомными станциями. Головной боли бюрократия ему почти не доставляла – во многих партийных и министерских кабинетах заседали бывшие сослуживцы по Чернобыльской АЭС [9] .
9
Куліков І., Шанюк В. Від нашого новаторського пошуку // Київська правда. 1986. 4 березня; Куліков І., Лахтурова Т., Стрекаль В. Плани партії – плани народу // Київська правда. 1986. 8 березня; Лісовий В. Грані характеру // Прапор перемоги. 1986. 25 лютого; Болясний О. Ця буденна романтика // Київська правда. 1986. 26 лютого.