Чернобыльская рокировка
Шрифт:
— А вы чего здесь стоите? — спросил руководитель похода.
— Автобуса рейсового ждем! Да вот беда — опаздывает! — грянул единый хор. И хохот вдогонку. Попался! Сработала домашняя заготовка.
— Взрослые люди, два километра под дождем прошли, чтобы над пацаном минуту поржать, — укоризненно сказал специалист по замкам.
Он ни минуты не сомневался, рядом будут, прикроют. Ему в армии все нравилось, особенно чувство локтя. Тут своих не бросают.
Ходок на розыгрыш не обиделся.
— Надолго вы встали, господа почтенные и вельможные паны. Не скоро здесь автобусы ходить будут. Пойдемте лучше домой.
Это ценно. Кто Зону искренне домом
1942 год
Утро началось в деревне с крика петухов на заре. Перевернулся Викинг, посмотрел на девчонок наглых и совсем голых, и понял, надо идти дрова рубить. Поделать что-то срочно. Вылетел из комнаты. Достала эта сельская пастораль. Срочно ксендза добыть, пусть обвенчает. Ротмистра напрячь, пусть займется.
Немцы нарисовались на утреннюю тренировку. Им с рядовым составом вместе учиться не по чину, да и гонять их не надо. Объясни захват, покажи раз, а дальше они сами разберутся, профессионалы, что говорить. Покоренная Европа за спиной. Одна Англия трепыхается.
В перерыве спросил Гелена, каким ветром их сюда занесло. Тот и ответил. Так тренировка и закончилась. Через пять минут все собрались, кроме Остермана. В бане заперся, не докричишься до него.
— Докладывай, — кивнул абверовцу Викинг.
— В речном порту есть в наличии судно. Одна тысяча девятьсот одиннадцатого года постройки. Тридцать один год корыту, прикинули все в уме. — Трехмачтовый корабль с паровой машиной. Водоизмещение восемьсот тонн. Минимальный экипаж девять человек, штатный двадцать четыре. Топливо есть. Две баржи с углем.
Вот и решение всех проблем. Грузим все золото, забираем всех девиц, танки на палубу, Краузе на борт и в Италию. Там еще год спокойно будет. За это время все придумаем. И на зондеркоманду наплевать. Последний ход в полукилометре от того, который они знали. Оставить им тонну золота и в гестапо письмо отправить. Их за хищение имущества всех перевешают. Как вариант, годится.
Распределили задачи на день. Все силы на погрузку, пост в подземелье снимаем, пусть кровосос там бродит. Умрет с голоду, туда ему и дорога. Выяснить, у кого в ротах специальность морская есть. Или речная, без разницы. Продукты в дорогу, все забираем. Закипела работа. Лагерь совсем свернули. Золото до обеда перевезли на пристань.
Один польский взвод остался бараки караулить и карателей под присмотром держать. Три взвода в городе. Немецкий комендант на флаги посмотрел, на свое войско, на могилки свежие и парадную форму одел. В город вернулся закон. Дежурный взвод получил талоны в столовую и бордель. А остальные — сухой паек по тыловым нормам.
Егеря, танкисты и основная группа остались в деревне. Вот такая сложилась диспозиция к обеду. Вход в укрепрайон закрыли и тропинку в скале подорвали. Вернутся сами, лестницу сколотят, а чужой человек случайно уже не забредет.
На кораблик, без особых удобств, довольно тесно, можно было посадить человек триста. Размещение на палубе не предусматривалось, все-таки морской поход.
Викинг два ящика с драгоценностями к себе в каюту закинул. Точнее, в девичью светелку, где ему место в уголке выделили. Вынес напоследок, когда пост снимали.
Трудный разговор с ротмистром откладывать уже не было никакой возможности.
— Вацек, — сказал Викинг, — я свое обещание помню. Спросить тебя хочу,
Задумался ротмистр, войны без потерь не бывает. Многие хорошие парни навсегда в землю лягут, платя по его старым счетам.
— Вижу нашу возможность тихо уйти. Отчалит корабль и ищи нас от Констанцы до Афин. Когда покидаем эти палестины?
— Тянуть не будем, завтра утром Краузе документы привезет, в обед выйдем на фарватер и к морю двинем. Сорок часов до чистой воды. Вырвемся на оперативный простор, там нам ни один черт не страшен, уйдем.
Долго думал пан ротмистр. Принял решение. Просветлело лицо.
— Я вам устроиться на месте помогу и обратно вернусь, позже рассчитаюсь с карателями за госпиталь в Лодзи.
Оценил Викинг жертву ротмистра. Молча ему руку пожал. Договорились. Пошли дальше золото грузить и в трюмах укладывать. Кран переносил с пристани на палубу канатную сетку с тонной груза, а спускать вниз приходилось уже вручную. Четыре с половиной тысячи единиц. Мешки с монетами и ящики слитков. Френсису Дрейку, в то время, когда он еще не был адмиралом, сэром и пэром, приходилось выбрасывать за борт бочки с серебром, чтоб было место, куда грузить золото. Это славная страница лихого пиратства. Интересно, здесь есть монеты, которых касалась рука Дрейка? Или Хоука? Это были настоящие парни. У них не было Зоны, но они были первыми в Океане. Флот Открытого Моря — их плоть и кровь. Что останется после нас, подумал сталкер. Все люди оставляют свой след на земле. Некоторые — полную выгребную яму дерьма. Хорошо сказал великий Леонардо. Надо в золоте отчеканить. Благо, много его, чекань — не хочу.
Раскидали еще сетку, перерыв объявили на десять минут. Кому воды попить, кому наоборот. Серега Котляров подошел.
— Мы уйдем, народ обратно в лагерь вернут, а то и расстреляют, — сказал он.
Ему статистику не предъявишь, он их по именам знает. Выбор у них не богатый. В лагере от голода умереть. В побег пойти, собаки порвут. Хорошие у немцев овчарки, понимали бы русский язык, всех бы в НКВД, в конвой взяли. А так перестреляют, и вся недолга. С осени начнут вербовать в РОА, к Власову. До сорок пятого отсрочку получат, а потом все обратно, лагеря колымские с нормой выработки жуткой и смерть. Ну не жильцы они, Серега, не рви душу. Последний раз в этом мире толпу голодных пятью хлебами две тысячи лет назад кормили. Да и то, рассказов людей из толпы не осталось. Топ-менеджеры проекта «Церковь» мемуары оставили. Апостолы всякие. Народишко, право слово поганый. Предатель на предателе, инспектор из налоговой службы и косорукий плотник. Такие и соврут, недорого возьмут.
— Твои предложения? — спросил Викинг.
— Сидорович склад оружейный знает, дадим ему лишний ящик слитков, пусть вооружит их. Уйдут в болота, отсидятся, — сказал Серега. Видно, думал.
— Согласен, только быстро. В ночь уйдете, в обед отчаливаем, возвращайся, кровь из носу, ждать будем до последнего момента. Потом наперерез иди.
Убежал счастливый сержант. От советской власти на болоте не отсидишься. В сорок четвертом в армию мобилизуют. За год надо будет Дунай форсировать, Вислу, Одер. Брать Будапешт и Варшаву, Бреслау и Данциг, Кенигсберг и Пиллау. И Берлин штурмовать. Интересно, хоть один из них уцелеет? А потом, до самой смерти, будет выживший счастливчик в анкетах писать: «Во время войны находился на оккупированной территории». Клеймо на всю жизнь ему и детям его. Нет, не жалко ту империю. Потому и не нашла она защитников, рассыпалась на кусочки.