Черное белое
Шрифт:
— Славно прогулялись. Честно говоря, я надеялся на другой результат. Как, господин адвокат, законы не нарушены?
— Нарушены, — зло ответил тот. — Мы поговорим об этом в прокуратуре. Я этого так не оставлю!
— Это ваша работа.
— А если бы факт передачи денег был подтвержден?
— Тогда я зафиксировал бы это в присутствии понятых.
— Выходит, если вам это выгодно, вы обходите закон, а если это выгодно мне… То есть, я хотел сказать, моей клиентке…
— А признавать нормальных людей невменяемыми и
— Я на вас жалобу напишу! — возмутился адвокат.
— Пишите. Как говорил Остап Бендер, контора пишет. Знаете, сколько вас таких? Гораздо больше, чем нас. А потому мы становимся на вес золота, а вы не скажу чего.
— Вы еще пожалеете!
— Да я каждый день жалею. О том, что было и что ушло безвозвратно.
— Вы случайно не состояли в Коммунистической партии? — с иронией спросил адвокат.
— Да боюсь, что и вы в ней состояли. Дело не в партии, а в системе. Что та партия, что эта — разницы никакой. Но должен быть порядок. Я не за партию, я за порядок. За сильную руку. Потому что разворовали и развалили все. Раньше попасть в психушку значило получить клеймо на всю жизнь. А сейчас те болезни, что от нервов, у нас в большой моде. Он, видите ли, не преступник, он больной человек. И давайте с ним носиться, выяснять причины. Где порядок, спрашивается? Где ответственность?
— Выходит, что…
— Да хватит вам уже! — не выдержала Валерия. — Вы по разные стороны баррикад пока на работе. А когда снимете костюмы и галстуки, пойдете по домам, да сядете за накрытые столы, поставите перед собой по бутылке водки… Вот чем вы ее будете закусывать, красной икрой или селедкой с луком, и есть суть вашей дискуссии. Один пытается оправдать свою икру, а другой селедку.
— И мне еще пытаются доказать, что эта женщина невменяема! — рассмеялся следователь. — Вот как вас надо ловить!
Она терпеть не могла этих ни к чему не приводящих споров. Ехали бы молча, так нет! Каждый пытается доказать, что он свою работу делает лучше. Мужчины еще пытались о чем-то спорить, у нее же в голове стоял несмолкающий гул. Еще один такой удар, как сегодня при виде обоев с подсвечниками, и все будет кончено. Повезло, что после обеда пробка на шоссе рассосалась. Все, кому надо было уехать, уже уехали.
Итак, еще одну ночь придется провести в камере. Но сумасшедшего дома она боялась, как огня. Каких трудов стоило оттуда выбраться! Начальная форма шизофрении… Как ее пожалели! Первую неделю после приступа приходилось простынями привязывать к кровати. Чертовы подсвечники! Снова здорово!
…Валерия все еще думала о них, когда заметила на обочине черный джип. И тут только спохватилась: сколько же времени они едут? Спорщики угомонились,
— Остановите, — сказала она.
— Что? — не понял следователь.
— Я знаю этого человека. Он сбил Соню.
— Вы серьезно, Валерия Алексеевна?
— Да. Остановите. Мне спросить надо.
Машина притормозила.
— Я выйду? — просительно сказала она.
— А стоит ли? Может, вы ошибаетесь?
— Я хочу выйти! Может быть, меня укачало!
— Ладно. Пойдем вам навстречу.
Следом за охранником Валерия вылезла из машины. Толстяк Василий стоял спиной к ней, торговался с женщиной. Та улыбалась застенчиво и, видимо, сбавляла цену. Валерия чуть не рассмеялась: ах ты, «хаспид»!
— Почем берем цветочки? — спросила у широкой спины толстяка.
Тот обернулся и оторопел. Когда подошли еще двое мужчин, лицо у Василия сделалось жалким.
— Эта женщина утверждает, что вы совершили наезд на ее сестру, — вздохнул следователь и полез за удостоверением. — Вот мои документы. Возможно, вам придется проехать с нами.
— Да я впервые ее вижу! — пропищал толстяк. Валерия подивилась его самообладанию.
— Василий, нет, ты скажи. Где сбил Соню? В коттеджном поселке Круглое, на улице Лесной, куда сейчас едешь к своей любовнице, или в другом месте? Я хочу знать!
— К какой еще любовнице? — засопел толстяк. — Жене решил букетик купить.
— Да не смеши! У вас огромный сад! Что там, цветов нет?
— Валерия Алексеевна, вы так и будете кидаться на каждого встречного? — с иронией спросил следователь. — Чтобы доказать мне свою невменяемость?
— Вот-вот, — обрадовано закивал толстяк. — Я ж говорю! Впервые ее вижу! Тронутая, точно!
Она заинтересованно смотрела на цветы. Целая галерея! Букеты составлены со вкусом. Женщина занимается этим вполне профессионально: выращивает на продажу и цветы, и рассаду. Некоторые растения в горшках, предназначены для пересадки. Вон и лопаточка торчит. Откапывает и продает, откапывает, и…
Ей вновь стало дурно.
— Цветы…
— Так. Сначала подсвечники, теперь цветы, — вздохнул следователь.
Все. Цепь замкнулась. Он связал два самых ужасных воспоминания в ее жизни. Пошла цепная реакция. Она уже не могла с собой справиться. Второй день подряд невозможно выдержать такое давление.
— Поехали, — внимательно посмотрел на нее следователь. Словно почувствовал что-то. И вдруг сказал: — Здесь поворот к тому самому дому. Где нашли убитую Соню Летичевскую. И все-таки, где труп, Валерия Алексеевна?