Чёрное и Белое
Шрифт:
Павел очень хотел поехать домой. Хорошо бы провести с Олегом побольше времени, пока он не съехал. Но как сейчас в таком настроении предстать перед ним? Нервный, униженный, оскорблённый, убитый, неинтересный. Олег не поймёт смысла уныния, не поймёт и причины его, посчитает Павла не только неудачником, но и трусом. И правильно сделает. Павел сейчас был сам себе противен, а уж другим тем более.
Стыдно, очень стыдно.
Нет, нужно избавиться от глупого уныния, сдержать жалобы и нытьё. Олег не жалуется и даже больше не плачет, и он не должен. Ни за что не должен. Не доезжая
В сумрачном кафе было неуютно. Серый холодный интерьер, имитирующий деревенскую хибару, отсутствие окон, отсутствие посетителей, почти неслышная музыка, тоскливый одинокий молодой бармен за освещённой стойкой - единственным светлым пятном в помещении.
– Проходите, мы открыты, - грустно пригласил бармен и, заметив нерешительность гостя, пояснил.
– Просто сейчас ещё не время. А вечером здесь будет повеселее.
Павел понимающе покивал и прошёл к стойке бара. Вообще-то, он не был любителем подобных заведений, но сейчас ситуация вынуждала где-то отсидеться, дабы дать время душе переварить очередную обиду, очередной удар в спину. Переварить, осознать, что кроме рыданий, она ничем ответить не сможет, смириться и успокоиться.
– Вам чего-нибудь налить?
– поинтересовался бармен, скучающе облокотившись на стойку.
Да, обиженная душа хотела чем-нибудь прижечь рану.
– Может... вина?
– промямлил Павел, но тут же отмахнулся.
– Хотя нет, налейте коньяку.
Рюмка коньяка рану не прижгла, а вторая лишь увеличила страдание. Возможно, у третьей получится?
– У вас неприятности?
– зачем-то спросил бармен.
Однако душа, может, и страдала, но в сострадании вовсе не нуждалась. Павел окинул парня великим подозрением, затем взял рюмку и отошёл к ближайшему столику.
– Это мои проблемы, - отгородился мужчина.
– Принесите ещё графин коньяку и не вмешивайтесь.
Заслышав скрежет открывающегося замка, Олег взглянул на настенные часы, удивился и вышел из кухни в прихожую. Вот открылась входная дверь, вот в неё вошёл хозяин дома.
– Паша? Ты чего так рано?
– Так получилось, - хрипло буркнул мужчина, снимая пальто.
Захлопнув за собой дверь, Павел включил свет. Милый мальчик, машинально обхватывая губами столовую ложку, с детским любопытством взирал на ввалившееся в дом странное существо.
– Жаль, не предупредил, я б поторопился с ужином.
– Неважно.
Олег сразу оценил состояние молодого человека, уж слишком часто приходилось наблюдать за пьяными и подвыпившими людьми. Вот и сейчас от парня не скрылись ни повреждённая координация движений, ни теряющий гибкость язык, ни нервная блёстка в глазах. Неужели Павел напился? Неожиданно!
– Что-то случилось, Паш?
– Столь непривычный вид друга Олега настораживал.
– Не волнуйся. Нормально всё.
Снимая ботинки, Павел прислонился к стене и послал Олегу кривую улыбку. Однако делать два дела одновременно не получилось, и мужчина едва не потерял равновесие. Решив более не отвлекать Павла от серьёзного занятия, Олег вернулся в кухню.
"Это по какому же поводу Пашка вдруг напился? Он не из тех людей, которые пьют просто так, - рассуждал парень, заправляя мясной бульон нашинкованными овощами.
– Может, на работе чей-нибудь День рождения отмечали? Но тогда бы он так и сказал, мол, был праздник. Да и настроение его было бы повеселее. А раз попросил не волноваться, значит, точно случились неприятности. И видимо не маленькие, раз заставили заливать себя спиртным."
Олег задумчиво повернулся в сторону прихожей. Странный этот Павел. Весь в себе, варится в собственном соку. Ни друзей, ни близких, даже поплакаться некому. Может, он хотя бы мать посвящает в свои беды и радости? Нет, вряд ли. Их отношения на доверительные не похожи.
Что же у него произошло?
Убавив пламя под кастрюлей, Олег отправился к Павлу. Вот и ещё неожиданный поворот: мужчина не зашёл, как обычно, в свою комнату, не стал переодеваться. Лишь снял пиджак и повесил его тут же, в прихожей. Павел предпочёл отправиться на диван и сидел там тихо, неподвижно, склонив голову на грудь. Со стороны казалось, будто спал, однако, вздрагивающие ресницы подсказывали, что подобное предположение ошибочно. Олег прошёл в комнату и тоже сел на диван.
– Как дела на работе?
– завёл он обычным тоном обычный разговор.
– Нормально, - тускло отозвался Павел.
– Вас пораньше отпустили?
– Да. Свет отключили.
– Мм. Ну и хорошо. Приятно уходить с работы раньше времени, правда?
– Приятно.
Ни в теле, ни в эмоциях мужчины не произошло никаких шевелений. Как же выведать у него причину столь великой скорби? Может, спросить напрямую?
– Паш, мне кажется, или ты и правда выпил?
– Коньяка рюмку, - вынужден был признать мужчина.
Ага, рюмку, как же. Как минимум четыре.
– Мог бы и меня угостить.
– У тебя алкогольная диета.
Вот и поговорили. А может, он просто не хочет, чтобы лезли в его душу, в его жизнь? Да и какое Олегу дело до чужих проблем? Скоро он расстанется с Павлом навсегда, с ним самим и всей его серой жизнью. Так что пусть сам улаживает свои неприятности, а Олегу и других забот хватает.
– Олег, - вдруг прервал молчание Павел.
– Что?
– Тебе когда-нибудь бывает грустно?
Брови парня изумлённо вздрогнули. Что это, начало откровения? Похоже на то.
– Конечно, бывает, - поддержал тему Олег.
– И как ты от грусти избавляешься?
– Ну как...
– Парень честно задумался.
– Например, иду в клуб.
– В клуб?
– Павел повернул к собеседнику лицо, показав, что в карих глазах проснулся интерес.
– Но ведь там много народа.
– Да, много. Очень много. Мне нравится! Есть с кем поговорить, за кем понаблюдать, с кем выпить и потанцевать. Сразу становится весело! Грусть и печаль сразу отступают. А проблемы забываются.
– В голубых глазках даже азарт вспыхнул.
– Только представь: толпа, шум, мигающий свет!... Тесно, жарко!...