Чёрное Небо Синего Солнца
Шрифт:
— Благодарю за столь возвышенный поступок, к сожалению, я не могу допустить вас к этому. Вы будете только мешать моим людям, потому что не в силах даже представить наш возможности и методы. Если потом, когда людей надо будет расселить, помочь им прийти в себя, оказать помощь… Вы же работали в госпитале, дамы?
Дочери Николая и его жена синхронно кивнули в знак согласия. Торвальд улыбнулся, и эта улыбка совершенно преобразила его.
— Так что не волнуйтесь, а просто обсудите мои предложения, посовещайтесь, и примите решение. К сожалению, со вторым вариантом придётся немного подождать, пока не закончится
Склонил голову на мгновение, прощаясь, и исчез за одной из дверей. Романовы остались одни. Воцарилось молчание, немного затянувшееся. Наконец Аликс привычно начала первой:
— Ники, ты ему веришь?
— МамА!
Не выдержала Ольга.
— Как ты можешь только говорить подобное?! Он вытащил меня из настоящего ада, даже не подозревая, кто я на самом деле… Спас вас от большевиков! Не требуя и не прося ничего взамен! И всё вокруг — оглянитесь! Зачем ему лгать?!
— Оля, в тебе сейчас говорят эмоции, и то, что господин Торвальд, как я вижу, тебе… Скажем так, тоже небезразличен. Как и ты ему…
Отвернувшись к окну, парировала Татьяна. Ольга вспыхнула мгновенно:
— И что? Он куда симпатичнее, чем все эти слащавые хлыщи, носящие дорогие мундиры! Вы не видели, что творилось во время бегства из Севастополя, когда такие, как они, сбрасывали женщин в море с причала, давили детей сапогами, лишь бы пролезть на палубу!
Затихла, собираясь с силами, потом тихо произнесла:
— Вы находились взаперти, поэтому ничего не знаете о том, что сейчас творится в Империи… До какой низости и подлости опустилась человеческая натура… Когда маленьких детей насаживают на колья. Женщин насилуют, а потом сдирают с них кожу. Закапывают живыми, жгут на кострах, словно вернулись времена инквизиции… Вы просто не можете себе представить подобного, а я видела всё своими глазами!
Аликс подскочила на своём стуле:
— Ты хочешь сказать, что тебя тоже?! Дочь государя? Да у кого только поднялось…
— Нет-нет, мамА! Меня сия чаша минула, Хвала Господу! Но скольких таких жертв я повстречала во время своих странствий? Совсем юные, десяти-двенадцатилетние проститутки из лучших семейств Империи, потому что им не на что жить… Беспризорники, переполнившие города, лишившиеся родителей, или брошенные ими… Вы просто не можете себе представить… Это страшно! Жутко! Невыносимо!
Затихла, обхватив себя за плечи руками, словно ей зябко, и принялась раскачиваться на стуле вперёд назад. Остальные замерли, потрясённые услышанным…
— Ты хочешь остаться, Оля?
Негромко спросила Анастасия. Сестра кивнула, потом добавила:
— Я пробиралась через красных, зелёных, белых… Насмотрелась таких ужасов… И никогда не чувствовала себя в безопасности. А с ним… Я здесь два дня. И день он прятал меня от большевиков, убивавших несчастных людей, которые не смогли взойти на корабли. И я впервые себя чувствую защищённой. Спокойно сплю, без кошмаров. Мне не надо думать, на что и, главное, где, купить себе кусок хлеба. Не надо ни о чём заботиться или беспокоиться. Я знаю, что здесь меня никто не обидит, не нападёт, не изнасилует. Не отберёт мою еду, не позарится на моё тело или одежду. Я просто живу, ни о чём не беспокоясь. Спокойно, и в уверенности, что Торвальд всегда защитит меня или поможет, поддержит, если мне вдруг придётся плохо. И не только я… Здесь, на Острове, живут его люди. Я даже разговаривала с некоторыми из них… И все они чувствуют себя точно так же, как и я. Спокойно и уверенно…
— Но мы будем просто нахлебниками. Не к лицу…
Ольга чуть успокоилась:
— ПапА! У него есть чудесная машина, которая может нас всему научить. И мы сможем стать полезными ему. А не простыми дармоедами, сидящими на его шее…
— Таня? Настя? Машенька?
Отец взглянул на остальных дочерей, но те промолчали, не в силах определиться с решением.
— Аликс?
Жена задумалась не несколько секунд, потом произнесла:
— В конце концов, я думаю, надо дождаться Алёшеньку, и посмотреть… На него…
Щёлк! Словно дожидаясь этих слов, раскрылись двери, и на пороге в сопровождении красноглазой дочери Торвальда появился сын. Весёлый, улыбающийся. В нём что-то изменилось. Юноша стал крепче, уверенней даже на вид.
— Дорогие папА и мамА! Дорогие сёстры! Можете меня поздравить с избавлением от болезни! Спасибо нашему любезному хозяину и спасителю!
С этими словами он ткнул непонятно откуда взявшейся иголкой в палец. Родные в ужасе вскрикнули — они то знали, чем это раньше заканчивалось, но тут… Выступила единственная капелька, которую Алексей вульгарно, по простонародному, слизнул. И всё. Кровотечение прекратилось…
— Боже милосердный… Не верю!
— Если хотите, можете проверять дальше. Могу дать ножик, и вы построгаете его.
Ехидно добавила красноглазая.
— Нет-нет!!!
В страхе замахала руками Алиса.
— Мы уже видим!
Девочка осмотрела всё собрание, отметила покрасневшие от слёз глаза Ольги, косо взглянула почему то на Марию, безразлично на Татьяну и Анастасию. Впрочем, при взгляде на старшую сестру её глаза чуть потемнели.
— Что, папочка вас озадачил? Думаете, как поступить?
Спокойно уселась на стул в своём невозможном бесстыжем одеянии. Алексей неожиданно пристроился рядом, откинувшись на спинку дивана.
— Я, конечно, не из вашего семейства, и особого слова не имею. Но могу дать совет — лучше всего вам остаться. Миров много, везде живут по разному. Может, найдёте рано или поздно место себе по душе. А тут вам не жить. Не дадут.
Поднялась, взглянула в светящиеся на стене цифры, вздохнула:
— Ладно. Решайте, как вам быть, а мне пора на вахту. Моя смена наступает…
Убежала наверх, чтобы спустя пару минут выскочить обратно, уже переодетой в простое тёмное одеяние коричневого цвета и кокетливой кепочкой необычного фасона. На рукаве красовался шеврон с шестерёнкой. Козырнула на ходу, убежала, оставив Романовых одних. Николай вздохнул:
— Умирать никто из нас не собирается, надеюсь?
Алексей не понимая, взглянул на отца. Мария объяснила:
— Наш любезный хозяин предложил нам на выбор три варианта дальнейшей жизни: первый — покончить с собой. Второй — устроиться где-нибудь в другом месте. Он, оказывается, путешествует по разным мирам.