Черное облако (другой перевод)
Шрифт:
— Именно, представьте себе религиозного человека, который внезапно теряет веру, когда оказывается, что его религиозные убеждения вступают в противоречие с чем-то заведомо истинным. Он не избежит тяжелого нервного кризиса. А в случае с Кингсли все оказалось еще в тысячу раз хуже. Его убило невероятное возбуждение нервной активности, или, пользуясь ходячим выражением — ряд невообразимо жестоких душевных потрясений.
— Но вы сказали, что он почти справился с ними.
— Да. Так оно и есть. Он понял, в чем дело и выработал свой план, который должен был ему помочь справиться. Вероятно, он решил принять за аксиому, что новое всегда должно пересиливать старое, едва
— Хотите виски? Нужно было предложить вам раньше.
— Теперь, пожалуй, выпью, благодарю вас.
— Не кажется ли вам, — сказал Марлоу, передавая стакан, — что Кингсли не подходил для эксперимента? И кто-то другой, с более низким уровнем умственного развития, справился бы лучше него? Кингсли погубило, как вы считаете, противоречие между старыми и новыми знаниями. Получается, что человек, не обремененный интеллектом и лишними знаниями, наверняка сумел бы выкрутиться.
Мак-Нейл посмотрел на Марлоу поверх своего стакана.
— Как интересно, что вам это пришло в голову! Когда Кингсли, уже перед концом, пришел в себя, он сказал — я постараюсь точно припомнить его слова: «Какая злая ирония, — сказал он, — меня эта история погубила, а ведь Джо Стоддард или кто-нибудь, подобный ему, остался бы целым и невредимым».
Заключение
А теперь, мой дорогой Блайс, я могу снова писать, обращаясь непосредственно к Вам. Так как ваша мать родилась в 1966 году, а ваша бабушка с материнской стороны носила фамилию Холей, вы поймете теперь, почему я завещал эти документы вам.
Осталось добавить совсем немногое. Солнце появилось ранней весной 1966 года; однако холода продолжались. Но, удаляясь от Солнца, Облако приняло форму, которая могла отражать в направлении Земли часть падающей на него солнечной энергии. И уже в начале мая установилась теплая летняя погода, а это было особенно приятно после холодной зимы и весны. Итак, Облако ушло из солнечной системы. История Черного облака, как принято понимать ее, подошла к концу.
После смерти Кингсли и ухода Облака те из нас, кто остался в Нортонстоу, не видели смысла продолжать свою прежнюю тактику. Паркинсон отправился в Лондон и объявил там, что уход Облака был результатом наших благородных усилий. Эту версию было не так уж трудно поддерживать: никому за пределами Нортонстоу не могла прийти в голову истинная причина ухода Облака. Меня всегда огорчало, что Паркинсон позволил себе бросить тень на бедного Кингсли: изобразил его как своенравного упрямца и даже прозрачно намекнул, что мы были вынуждены убрать его силой. Этому тоже поверили, ведь по вполне понятным причинам и в Лондоне, да и во всем мире, Кингсли считали крайне неприятной личностью. Смерть Кингсли делала эту версию правдоподобной. Короче говоря, Паркинсону удалось убедить британское правительство не предпринимать излишне суровых мер против своих подданных и не соглашаться на высылку иностранцев. Другие правительства настойчиво требовали выдачи своих граждан, но по мере того как политическое положение в мире становилось устойчивым, а Паркинсон приобретал все больший вес в правительственных кругах, становилось все легче отражать эти нападки.
Марлоу, Александров и все остальные, кроме Лестера, остались в Англии. Их имена могут быть обнаружены в серьезных научных журналах, особенно Александрова, который достиг большой известности в научных кругах, хотя его деятельность в других направлениях была, как мне представляется, чрезмерно бурной. Лестер, как я уже сказал, не захотел остаться. Вопреки советам Паркинсона, он отправился домой, в родную Австралию. Но ему не суждено было туда вернуться: пришло сообщение, что в пути он исчез с корабля. Марлоу, до своей смерти в 1981 году, поддерживал дружеские отношения с Паркинсоном и со мной.
Со времени событий, описанных мной, прошло уже пятьдесят лет. На смену нам пришло новое поколение. Люди, о которых я рассказал здесь, давно забыты. Но я по-прежнему ясно вижу их: Вейхарт, молодой, талантливый, с едва сформировавшимся характером; кроткий Марлоу, вечно дымящий своим отвратительным табаком; Лестер, остроумный весельчак; Кингсли, блестящий, необычный, многословный; Александров с его копной волос, столь же блестящий, с его солеными словечками. Этому поколению было свойственно ошибаться, оно не совсем понимало, куда идет. Но в некотором смысле это было героическое поколение, неразрывно связанное в моем сознании с первыми звуками великой сонаты, которую ваша бабушка играла в памятную ночь, когда Кингсли впервые разгадал истинную природу Черного облака.
Итак, подхожу к концу своего повествования, которое кажется таким безрадостным. Однако это совсем не так. Я оставил под конец один сюрприз. Код! Только Кингсли и Лестер имели доступ к коду, с помощью которого может быть установлена связь с Облаком. Паркинсон и Марлоу были уверены, что код погиб вместе с Лестером, но они ошибались. Кингсли передал его мне, когда в последний раз пришел в себя. Все эти годы он находился у меня, но я так и не сумел решить, должен ли раскрыть тайну его существования или нет. Теперь этой проблемой придется заниматься вам.
В последний раз примите мои наилучшие пожелания.
Джон Мак-Нейл.
Эпилог
Впервые я прочитал удивительный рассказ Мак-Нейла о Черном облаке в холодный, дождливый день — такой же январский день, какой пережил Кингсли много лет назад. И весь вечер я просидел перед камином у себя в комнате в Колледже королевы. Отложив рукопись (я закончил чтение с грустью, ибо Мак-Нейл покинул нас несколькими днями ранее с неумолимой неизбежностью, присущей только смерти), я распечатал оставшийся пакет. Внутри находилась маленькая металлическая коробка с катушкой бумажной ленты, пожелтевшей от времени. На ленте было пробито более десяти тысяч крохотных дырочек, какие употреблялись в считывающих аппаратах старой конструкции. Это был код! Я мог швырнуть ленту в огонь, и возможность дальнейшей связи с Облаком погибла бы навеки.
Но я поступил по-другому. Я заказал тысячу копий кода. Теперь я должен решить, разослать ли их по всему миру, чтобы кто-нибудь, где-нибудь, когда-нибудь смог установить с Облаком связь? Хотим ли мы остаться большими людьми в маленьком мире или почувствовать себя маленькими людьми в огромном бесконечном мире? Вот основная мысль, к которой ведет это повествование.
Дж. Б.
17 января 2021 года.