Черное пламя (др. перевод)

Вейнбаум Стенли

— Но как это может быть? — вздохнул он.

Внезапно дрожь в ее губах привлекло его внимание. Он неотрывно уставился в зеленую глубину ее глаз. Это правда. В глазах таился смех. Она смеялась над ним! И когда она поняла, что он обо всем догадался, ее тихий смех зазвучал, словно дождь по воде.

— Ты — дьявол! — выдохнул он. — Ты — черная ведьма! Я бы хотел убить тебя!

— О, нет, — промурлыкала она. — Посмотри на меня, Хелл.

Он не нуждался в приказе. Он не мог отвести восхищенного взгляда от ее чудесного лица.

— Ты любишь меня, Хелл?

— Я люблю

Вейл Ормистон, — пробормотал он.

— Но ведь ты любишь меня?

— Я ненавижу тебя!

— Но так же сильно любишь меня?

Он застонал.

— Это нечестно, — буркнул он.

Она поняла, что он имеет в виду. Он возмущался обстоятельствами, приведшими Принцессу Маргарет — самую невероятную женщину этого блестящего века и одну из самых восхитительных для любого века — ослеплять своим совершенством простого горного парня из Озарки. Это было нечестно. Ее улыбка соглашалась с этим, но в ней светился триумф.

— Могу я идти? — стараясь не выказывать никаких чувств спросил Хелл.

Принцесса Маргарет кивнула.

— Но теперь ты уже чуточку меньше мой враг, правда Хелл?

Он встал.

— Какой бы вред я не причинил, — сказал он, — я никогда не стану предателем дважды.

Но он был изумлен, заметив удивительный блеск удовлетворения при этих его словах.

8. ПЫТКА

Хелл смотрел вниз, на лежащую перед ним долину Ормистона, где расположилась армия Хоакина Смита. Рядом с ним застыла Вейл. Она также молча смотрела на дорогу, ведущую в Селуи, сейчас черную от всадников и грохочущих повозок. Армия Хоакина Смита готовилась разбить остатки армии Конфедерации. Но Ормистон не был полностью оставлен завоевателями. Более трехсот солдат и двести всадников осталось, чтобы расправиться с Харриерами. Ими лично командовала Черной Марго. Повелитель не мог примириться с тем, что у него в тылу оставалась такая большая банда заговорщиков. Внутри Империи, несмотря на взаимную ненависть между соперничающими городами, существовало нечто вроде вооруженного перемирия.

— Сегодня наступит наш триумф, — задумчиво сказал Хелл. — У нас никогда не будет лучшего, чем сейчас, шанса. Их силы сравнялись с нашими. К тому же мы нападем неожиданно.

Вейл кивнула.

— Использовать древний туннель — это отличная мысль, Хелл. Харриеры уже собрались там. И с ними отец.

— Ему не следовало бы идти с ними. Для пожилых поле брани — не место.

— Но это — его единственная надежда, Хелл. Он только и живет этим.

— Достаточно слабая надежда! Предположим, мы победим, Вейл. Неужели это спасет нас от возвращения Хоакина Смита и его армии? Здравый смысл подсказывает мне, что все это — глупость. Если бы я не сражался за тебя, и если бы не чувство сострадания к слабым, каковыми вы являетесь — ну тогда, я бы пожелал Повелителю скорейшей победы.

— Ох, нет! — воскликнула Вейл. — Если наш успех означает конец Черной Марго, разве этого недостаточно? Кроме того, ты знаешь, что половина власти Повелителя — это работа этой ведьмы. Энох… бедный Энох говорил об этом.

Хелл поежился. Энох был одним из трех стрелков, убитых возле западных

окон, и слова девушки пробудили в нем воспоминания об участии в этом деле. Но ее слова заставили Хелла задуматься еще вот о чем. Воспоминания о встрече с Принцессой мучили его всю ночь напролет. До сих пор неотступно стояло перед глазами ее лицо. Хелл не мог, даже под страхом смерти, отогнать от себя ее призрак.

Но Вейл прочла лишь печаль об Энохе в его глазах.

— Энох, — повторила она, — он любил меня, правда, несколько мрачно, Хелл, но как только я познакомилась с тобой, я больше не думала о нем.

Хелл обнял ее своей рукой, проклиная себя за то, что не может отогнать мысли о Маргарет Н'Орлеанской. Ведь он любил именно Вейл и именно Вейл он хотел любить. Какое бы заклятие Принцесса не наслала на него, он знал, что она — злое, безжалостное и нечеловечески холодное существо — колдунья, дьявол. Но Хелл не мог избавиться от сатанинской красоты, стоящей перед глазами.

— Ладно, — вздохнул он, — пусть все произойдет сегодня. Это будет через четыре часа после заката? Хорошо. Люди Империи будут спать или играть в таверне Тига в это время. Нам лишь остается молиться о порохе.

— О порохе? Но разве ты не слышал, что я сказала Файлу Ормсону и Харриерам на берегу? Те, кто наложил это заклятие ушли. Хоакин Смит взял их с собой в Селуи. Я видела это из кухни этим утром.

— Излучатели? Они ушли?

— Да. Они называли их резон… резаторы…

— Резонаторы, — сказал Хелл, повторяя слова Старого Эйнара.

— Что-то в этом роде. Их было два — огромные железные бочки на подставках, полные грохочущей щелкающей магии. Воины Повелителя поворачивали их в сторону долины, на север, юг, запад и восток. Возле Норса были слышны взрывы. Я видела дым от горящего дома. Затем захватчики погрузили их на повозки и увезли по направлению к Селуи.

— Они не могли преодолеть реку своим заклятием [поле, создаваемое резонаторами Эрдена, свободно проходит сквозь любой материал и стены, но блокируется естественными препятствиями — холмами, рекой, и почему-то туманом и низкими облаками, — сказал Хелл. — Значит у харриеров до сих пор осталась сила.

— Да, — сказала Вейл, плотнее прижимаясь к его руке.

— Скажи мне, — спросила она внезапно, — чего она хотела от тебя вчера вечером?

Хелл скривился. Он почти ничего не рассказал Вейл о событиях прошлой ночи и боялся ее расспросов.

— Предательства, — сказал он наконец. — Она хотела, чтобы я предал Харриеров.

— Ты? Она спрашивала о них тебя?

— Ты думаешь я что-нибудь сказал бы? — спросил Хелл.

— Я знаю, что никогда. А что она предлагала за предательство?

Он снова заколебался.

— Большую цену, — ответил он наконец. — Цену далеко не соответствующую сделке.

— Скажи мне, Хелл. Какова она при встрече лицом к лицу?

— Демон. Она — не человек.

— Но как именно? Мужчины много говорят о ее красоте и ее смертельном очаровании. Хелл, ты чувствовал его?

— Я люблю тебя, Вейл!

Она вздохнула и прижалась к нему еще плотнее.

— Я думаю, ты самый сильный мужчина в мире, Хелл. Самый сильный.