Чёрное пламя
Шрифт:
Прочие посетители таверны только сейчас поняли, что на их глазах происходит смертоубийство — так быстро события сменяли друг друга, — и в панике бросились кто куда. Визг женщин, грохот опрокидываемых столов и бьющейся посуды, всеобщая давка и сумятица не дали возможности Конану покончить с удиравшими ворами. Пока юный варвар раскидывал толпу, они успели выскочить за дверь. А когда Конан с окровавленным мечом выбежал в ночную духоту улицы, его ожидал неприятный сюрприз в виде нацеленных в грудь наконечников копий.
Однако остановить разбушевавшегося киммерийца таким пустяком
Командир отряда поднял над головой саблю, пытаясь отразить удар огромного меча, но он не учел гигантской силы варвара: клинок разлетелся на куски, а лезвие из синеватой стали разрубило шлем и погрузилось в череп заморийца.
Высвободив оружие, Конан бросился бежать. У него не было никакого желания драться со стражниками. Их командира он даже пожалел мимоходом — попался же под руку… А ведь все из-за колдуна, чтоб он свернул себе шею!
Настроение у киммерийца испортилось окончательно.
К великому сожалению Конана, старый Гонза не сломал себе шею. Колдун вообще себе ничего не сломал, так как приземлился на отдыхающего под окном Сорката. Знаменитый вор, уже собиравшийся очнуться, снова погрузился в блаженный сон, из которого его не вывела ни яростная ругань чародея, ни боевой клич киммерийца, ни погром учиненный в таверне.
Устав ругаться, Гонза устроился поудобнее на постанывающем аренджунце и прислушался.
— Ушел, паршивец. Хвала Сету, цел остался. Дорого бы я дал, чтобы этот щенок уже завтра болтался в петле, но он мне нужен! Именно он, проклятье! Жаль, что сегодня не получилось, придется хорошенько подумать, как подступиться к нему снова. И почему это он меня так сразу невзлюбил?! Еще этот аренджунский петух не вовремя оказался рядом!
Колдун со злостью ткнул несчастного Сорката кулаком под ребра.
— А может, он… Нет, звезды ясно сказали! Мне нужен Конан, разорви его Сет! Но клянусь своей печенью, как трудно иметь дело с варварами!
Покряхтывая Гонза встал на ноги. На соседней улице его ждали носилки и четыре дюжих раба-шемита, которые без дальнейших приключений доставили старого колдуна к его дому.
Гонза снимал несколько комнат неподалеку от дворца правителя Заморы. Он и в Офире жил рядом с дворцом, чтобы офирский владыка всегда мог иметь его под рукой.
Однако службой своей Гонза был не слишком обременен — Его Величество не страдал отсутствием самоуверенности и в чьих либо советах нуждался редко, чаще полагаясь на собственную голову. Он искренне думал, что маг может делать золотые монеты с его профилем прямо из воздуха, и всякий раз удивлялся, когда приходилось подписывать бумаги, по которым чародею все-таки причиталось небольшое жалование. Впрочем, Гонзе этой суммы вполне хватало. Делать золото из ничего он не умел, вернее не желал, относясь к желтому металлу с презрением и видя в нем лишь средство для достижения своих целей.
Пока что цели не слишком облегчали его карман, ибо Гонза был колдун не совсем обычный. Он был чужд власти и не жаждал богатств, занимаясь искусством только ради самого искусства. Мир давно перестал его интересовать. В свою очередь миру тоже не было дела до маленького плешивого мага. Гонза не был известен заморским правителям, и хайборийского мира.
Знали его только жители офирской столицы. Знали — и боялись. Его часто видели на улицах, семенящего, потупившего взгляд, что-то вечно бормочущего себе под нос и непрестанно хихикающего. Ему запросто могла придти в голову идея проверить на первом встречном свои теоретические выводы.
Случалось, и проверял на первых порах. Очень скоро горожане усвоили, что под ногами мага лучше не путаться: теперь улицы, по которым он совершал свои прогулки, пустели в мгновение ока, лишь только раздавался крик: "Идет плешивый!"
Пробовали жаловаться правителю. Как-то Гонзу даже призвали к ответу. Колдун явился, раздраженный тем, что его оторвали от чтения древних манускриптов. Трясущиеся от страха горожане, тыкали в него пальцами и что-то говорили судьям. Морщась, будто от зубной боли, Гонза терпеливо выслушал и ничего не понял из их слов. Разозлившись, он одним взмахом руки заставил горожан замолчать.
— Ваше Величество, — заявил он. — Сейчас я очень занят. Пусть уважаемые свидетели лучше подготовятся к своей речи и излечатся от заикания. Тогда мы сможем закончить это дело быстрее и не отнимать драгоценного времени ни у вас, ни у меня.
И ушел. Обвинители продолжали молчать. И немудрено: каменным языком немного наговоришь.
Эта история весьма позабавила владыку, и он простил Гонзе его дерзкую речь.
При всех своих чудачествах, Гонза не был сумасшедшим. Холодный ум и железную волю подогревало еще одно чувство — тщеславие. Маг знал себе цену, и его уязвляло то, что он практически безвестен. Он жаждал славы, но славы заслуженной.
Он был горд, маленький колдун из Офира.
И не терпел глупых, с его точки зрения, проволочек. То, что Конан вышвырнул его в окно, разбудило в нем гнев не потому, что киммериец посмел поднять на него руку, а потому что из-за досадной драки в таверне откладывалось на неопределенный срок начало задуманного им нового опыта. Нет, не опыта — деяния! Которое прославит его имя в веках.
Существовало несколько способов заставить варвара выполнить его волю. Гонза выбрал самый простой. Справившись с первым приступом гнева, колдун решил не наказывать киммерийца и не запугивать его, как он собирался поступить сгоряча.
Поэтому нужно действовать как и прежде — соблазнять варвара щедрой платой. Он сыграет с киммерийцем в открытую — северные варвары ценят честную игру. Рассказать Конану все или почти все, и если понадобиться — увеличить награду.
А сейчас нужно узнать, где находится киммериец. Это просто…
Конан ночевал в какой-то захудалой таверне далеко от злополучного постоялого двора. Спал он по-звериному чутко, положив рядом с собой обнаженный меч.
Под утро он вдруг проснулся, как от подземного толчка. Внезапно в закрытой комнате возник воздушный вихрь. Варвар тут же спрыгнул с постели. Грозно сверкнул в полумраке огромный меч.