Чёрное сердце: Ненависти вопреки
Шрифт:
— Что мы вместе?.. — теряюсь в свою очередь и тоже мимолётно гляжу на Андрея. — Ерунда! — отмахиваюсь, как можно небрежней. — Он — мой секьюрити, не больше!
Иван расцветает окончательно, даже преображается — расправляет плечи, становится выше и мощнее.
— Правда, живём в одной квартире. Без стеснения переодеваемся на глазах друг друга и иногда спим вместе, — шокирует равнодушно-вкрадчивый голос Зепара. Дико озираюсь, еле держа рот закрытым, хотя он так и норовит отвиснуть. Андрей невозмутим, будто не пошлость сказанул, а констатировал, что
Нецензурная брань застревает поперёк горла, к щекам приливает жар, уши горят. Букет сжимаю так сильно, что целлофан жалобно скрипит. Гляжу на Ивана — ему ещё хуже… Словно мраморная статуя. От лица убывает краска, глаза навыкате.
— Ты в своём уме?!.
– шиплю возмущенно и, не отдавая себе отчёта, бью цветами в грудь Зепара.
— Ты же не знала, как такое рассказать, — до отвращения холоден Андрей. — Вот я и решил, что сделаю сам! — удосуживает невинным взглядом без тени улыбки. Гневно дышу, но слов не нет. Никогда ещё так не мечтала кого-то убить!
Зепар разводит руками:
— Вот и сегодня одежду долго подбирали в тон, чтобы соответствовать друг другу. — Онемение как рукой снимает. Только сейчас замечаю, что и, правда, одеты в одной цветовой гамме. На Зепаре трехцветный джемпер в крупную полоску — синюю, голубую, белую. Джинсы с множеством карманов и косых швов. Ремень на крупной серебристой бляшке. Чёрные спортивные туфли. Пока раздумываю, как нахамить, Андрей несильно стучит Ивана по спине: — Шучу!
Приятель нервно вздрагивает и чуть вжимает голову в плечи:
— Шутка… — еле слышно протягивает с идиотским лицом Минаков.
— Хотя, — вновь суровеет Зепар, — в каждой шутке, есть доля правды!
В голове уже вырисовывается план убийства собственного телохранителя, но из горла вылетает только истеричный смешок:
— Юморист…
Некоторое время мы с Иваном натянуто смеемся, Андрею же, хоть кол на голове теши. Прижимаю остатки веника-букета к груди и указываю на непонятно откуда взявшуюся очередь в боулинг-центр:
— Пора шары погонять, — нервно выдавливаю и умолкаю, натыкаясь на лукавый взгляд Зепара. Делано вскидывает бровь в излом, ухмыляется и как только Минаков с фразой: «Я пошёл, бронь сниму», — отходит к кассе, почти бесшумно, интимно шепчет, обжигая дыханием макушку:
— Из твоих уст «шары погонять» прозвучало не просто эротично и многообещающе, а я бы сказал: развратно пошло и сверхмногообещающе… Поверишь? Я даже возбудился!..
Щеки вновь пылают. Изумленно поднимаю глаза на Андрея. Дрожу словно вышла голая на мороз — меня обуревают чувства. Все сразу… Чёрт! Торнадо вселенского масштаба меркнет размахом с тем, что испытываю. От незначительного — рассмеяться в голос, до глобального — расчленить телохранителя, а кусочки разбросать по галактике при этом: то реветь навзрыд, то неприлично ржать. Задыхаюсь от возмущения, но от наплыва эмоций, ничего путного выдать не могу.
— Хорошо, что не в бильярд пришли играть, а то, — подмигивает озорно Андрей, — слова «кий» и «луза» в похожем контексте меня бы добили! — подлив
— Пошли обувь в прокате брать.
Наступает затяжное молчание. Переключиться на боулинг не могу — киплю… Зепар — тварь! Правильно говорят: первое мнение — безошибочно! Как показался озабоченным хамом, такой и есть на самом деле! Извращенец! Видимо, секса давно не было, вот и перевирает фразы.
Опускаю пристыжено глаза. Кхм… а ведь из-за меня. Всё время рядом — на свидания сходить некогда. Хотя, в Москву летал. Конкурс красоты судил. Быть не может, что ему ничего не перепало. Девушек там море…
— Кстати, — хаотично вспоминаю, зачем позвала Зепара, — у нас сегодня двойное свидание! — Запоздало осознаю, что партнёрши Андрея нет. — А где твоя девушка?
— Лиза… — как бы невзначай напоминает Андрей. — Скоро будет, — многозначительно обещает и одаривает меня такой улыбкой, что ревность снова подкатывает против воли.
— А-а-а, — протягиваю заинтригованно, — царевна-лягушка! Пока шкурку с «безобразной» на «красивую» не сменит, в свет не выходит?
Откуда берутся силы на ёрничество, не знаю, но фраза слетает быстро, а смысл сказанного доходит с опозданием. Зачем так говорю о незнакомом человеке? Язык мой — враг… А если она симпатичная и без макияжа? Что если умная, неординарная? Хорошая собеседница… Ужас! От такой картины совсем неудобно становится. Хотелось бы увериться, что ошибусь. Зато Андрей быстро соображает:
— Не всех природа одарила как тебя. Внешность и фигура — искусительницы-демонессы, походка — соблазнительницы. Идеальный набор для любителей пустышек! Между прочим, слышал мысль, что в женщине не может быть всё прекрасно. Так уж заложено: либо красивая, либо умная. На эту тему не хочешь подискуссировать? — глядит с наигранным ожиданием.
Вспыхиваю — меня только что недалекой шлюшкой при Минакове назвали, и тотчас прикусываю язык — сама напросилась, а продолжать спор — позора не оберёшься. Домой придём, отношения и выясним! Уж я выскажусь, так выскажусь… Такую дискуссию устрою, что ввек меня не забудет!
— Замечательно! Одно из любых моих качеств в женщине, — констатирует невозмутимо Зепар и подмигивает Минакову, — умение промолчать, чтобы не выглядеть полной дурой, особенно, когда есть, что сказать! — на меня не смотрит, а я пыхчу будто паровоз, готовый тронуться в путь. — Не знаю, как ты, Иван, — Андрей делает незначительную паузу, — лично я, ценю душевные качества, — распинается тоном бывалого мачо. Едва сдерживаюсь, чтобы не нагрубить: ага, поэтому только с длинноногими красотками и встречаешься. — Умение поддержать разговор, — продолжает монолог Зепар, Минаков слушает с серьёзным видом, точно кролик под гипнозом удава — внимает и даже рот открыт. Прикажи шагнуть ближе — ни секунды колебаться не будет. — Ну и, конечно, в постели должна быть огонь, а не бревно, — цокает Андрей и умолкает, снова одарив меня многоговорящим хлестким взглядом.