Чернокнижник
Шрифт:
– Отец хотел, чтобы я стал музыкантом! – попытался оправдаться Тиль.
– Признайся, ты просто слишком ленив, чтобы трудиться. Гораздо проще пиликать на дудке и плакаться на судьбу. Бездействие ещё никого не спасало.
– Ты просто не понимаешь, каково это: остаться без всего, чем жил раньше! Ты-то богачка, Клари, куда тебе до бед простых людей!
Тиль выглядел разозлённым и раздосадованным. Он явно не рассчитывал на такую реакцию, да Алида и сама не ожидала, что так резко ответит незадачливому музыканту, который всего-то ждал сочувствия. Но его последние слова вывели её из равновесия.
– Действительно, откуда мне знать?! – зашипела она. –
Она прикусила язык, поняв, что снова сболтнула лишнего. Ричмольд нахмурил брови и забарабанил пальцами по столу. Наверное, думал, как они будут оправдываться, но Алида решила, что малознакомый юноша не стоит их оправданий. Она резко встала из-за стола, покопалась в сумочке и положила рядом с пустой тарелкой несколько монет.
– Пойдём, Рич, – сказала Алида, впервые за несколько дней обращаясь к своему попутчику. – Мы не будем больше ничего говорить. Прощай, ленивый музыкант Тиль. Несмотря ни на что, я желаю тебе вновь обрести всё, что ты потерял.
– Клари, подожди! – воскликнул Тиль и, когда Алида проходила мимо, схватился за её сумку, пытаясь остановить. – Можно, я пойду с вами? Я буду играть вам… а потом останусь где-нибудь в большом городе. Там, где меня не узнают и не станут искать.
– Ты говоришь так, будто твоими портретами увешаны все столбы. Никто тебя не ищет, Тиль, на самом деле ты просто мальчик, который захотел приключений. Возвращайся к сестре и матери и думай, как вытащить отца. Сейчас ты – единственный мужчина в своей семье, и должен сделать всё, чтобы не стало слишком поздно. Ты знаешь, что твой отец не участвовал в покушении на короля, значит, можешь отстоять правду. Спеши, пока всё можно исправить.
Алида отцепила пальцы Тиля от своей сумки и покатила кресло с Ричмольдом прочь из таверны. Она не стала оборачиваться: пусть Тиль поймёт, что она больше не намерена с ним нянчиться. Их уговор исчерпан: она угостила его горячим обедом (хотя он этого и не заслуживал), а он рассказал свою непритязательную историю. Алида думала, что разговор с Тилем поможет ей развлечься и забыть о своих тяготах, но теперь на душе стало только тяжелее. И не только от того, что новый знакомый повёл себя не так, как подобает взрослому и ответственному мужчине.
Алида воображала, что после уничтожения Манускрипта всё станет по-другому. Совсем всё: жизненный уклад, городские дела… Она надеялась, что, стоит магии высвободиться из книги, как всё кругом заиграет новыми красками, наполнится волшебством. «И как ты себе это представляла? Думала, феи начнут летать над кустами, рассыпая по воздуху сверкающую пыльцу? Или Мурмяуз вдруг заговорит человеческим голосом, а в озёрах заведутся красавицы-русалки? Мечтала, что всё станет как в сказках?» – горько подумала Алида. Нет, она уже убедилась, что сказки, если и претворяются в жизнь, то поворачиваются самой жуткой и неприглядной стороной. А всё, что можно назвать «чудесным», выдумано только для того, чтобы занимать историями маленьких детей.
На самом же деле всё стало только хуже. Глава Магистрата мёртв по её вине, на короля, как оказывается, совершено покушение, народ начинает в открытую возмущаться. Жандармы и гвардейцы не могут арестовывать всех подряд и по-прежнему бросать их в темницы под Библиотекой. Знали ли те, кто возводил её много столетий назад, что красавица-Библиотека станет символом страданий и горя?
Мало того, что в городах начинает попахивать восстаниями и, чего доброго, гражданской войной, так ещё и тёмная магия клубится повсюду. Если верить Вольфзунду, то она может быть гораздо опасней всех городских волнений и с ней нужно разобраться как можно скорее.
Тиль так и остался сидеть за столом, а Алида не обернулась, чтобы попрощаться.
Найти ночлег оказалось легко. Радушная женщина из местных охотно сдала путникам комнату в своём небольшом, но чистом и светлом доме. Ричмольд – точнее, другой – ускользнул наружу, едва первая несмелая звёздочка зажглась в лиловом небе. Неясыть и козодой тоже упорхнули, и Алида с Мурмяузом, устроившись за покрытым кружевной скатертью столиком, принялись перебирать содержимое дорожной сумки. Алида захотела ещё раз убедиться, что всё необходимое у них есть. Она вытряхнула вещи на стол и стала внимательно просматривать.
Самое важное, что было в сумке, – небольшой холщовый мешочек с травами и снадобьями. Незадолго до отбытия Симониса отыскала в замке Алиду и протянула ей аптечку, которую собрала сама. Помимо сушёных душистых трав и маленьких бутылочек с настоями чаровница положила в мешочек и свои колдовские зелья. Алида поднесла к свету баночку с какой-то густой серебристой мазью. Симониса рассказывала, что это снадобье помогает снять даже самую сильную боль… Алида от всей души надеялась, что ей не придётся откупоривать крышку. Ещё в аптечке была берестяная коробочка с непонятными тёмными шариками. По словам чаровницы, они снимали жар и дарили крепкий целительный сон, но Алиде упорно казалось, что к изготовлению чудо-шариков были причастны олени. Золотистый порошок, насколько она помнила, предназначался для обеззараживания ран и остановки кровотечений. Снадобья травницы-чаровницы казались Алиде настоящими сокровищами, которые она была готова рассматривать днями напролёт, любуясь и гадая, сколько мастерства и тайных ингредиентов необходимо для их создания.
Алида решила пересчитать оставшиеся деньги и осмотрелась в поисках кошелька. Странно, она вроде бы всё вывалила из сумки на стол… но небольшого, сшитого из плотной ткани и украшенного вышивкой кошелька нигде не было видно. Она заглянула в сумку. Ничего… Алида пошарила по карманам, обнаружила там несколько монет, но кошелёк, кажется, исчез. Она ещё раз ощупала ладонями поверхность стола, будто кошелёк мог вдруг стать невидимым. Но на шероховатой кружевной скатерти ничего нового не обнаружилось. И тут она всё поняла.
Алида застонала и с глухим стуком опустила голову на стол. Ну конечно! Тиль неспроста так крепко ухватился за её сумку. Проходимец утащил её кошелёк. Не зря он постоянно говорил о деньгах, напрашивался на угощение за её счёт и называл её богачкой. А она-то давала ему советы, старалась помочь! Доверчивая дурочка!
Благо Алида догадалась рассовать горстку монет по карманам платья и плаща. Были бы на ней туфли, и в обувь положила бы… Алида сокрушённо покачала головой и пошире открыла окно. Деревянная рама щёлкнула, ветерок колыхнул ажурные тюлевые занавески и приятно дохнул в лицо. Георгины, разросшиеся в палисаднике, заглядывали в комнату через окно, словно любопытные зеваки. На заборе щебетали зяблики. Алида прислушалась к ним, но птицы, судя по всему, просто болтали о ничего не значащих мелочах. Они не принесли никаких важных вестей. Что ж, если ничего плохого не приключилось, то это само по себе хорошо.