Черные орхидеи
Шрифт:
– Лекс? – позвала Мейка.
– М-м-м?.. – промычал он.
– Будешь встречаться с Доной?
– Не-а. С чего ты взяла?
– Ну, ты ей понравился, – пожала плечами Мейка.
– А она мне – нет.
– А кто тебе нравится?
– Одна красотка… – ухмыльнулся парень.
– Кто она? Она учится в нашей школе?
– Ага, – мечтательно вздохнул Лекс, погладив плечо Мейки.
– Ты уже встречаешься с ней?
– Не-а, только хочу…
– Ты еще не говорил ей?
– Что?
– Ну, что она тебе нравится…
– Не-а.
– А
Мейка даже слегка приподнялась, чтобы заглянуть в глаза другу.
– Я не достоин этой девочки, Мейк, – с грустью улыбнулся Лекс.
– Почему?! – ахнула она.
– Потому что она клевая, а я… как шлюха в штанах…
– М-м-м… – промычала Мейка.
Она поняла, о чем говорит Лекс. Он не пропускал ни одной юбки, и никто не мог ему отказать. Ей хотелось сказать, что у него все получится с той девочкой, но она не могла. Она тоже считала, что он слишком увлекся теми самыми юбками, из-под которых выглядывали ровные, загорелые ножки…
– Я решил измениться, конфетка, – пробормотал парень и широко зевнул.
– Как? – спросила Мейка, и тоже зевнула.
Разве можно удержаться, когда кто-то рядом зевает с таким удовольствием?!
– Я больше не буду ни с кем встречаться. Не буду трахаться направо и налево. Научусь воздержанию. И если за время моей эволюции она все еще будет одна, то я подойду к ней, и скажу, как сильно она мне нравится.
– Уверена, у тебя все получится, – улыбнулась Мейка с закрытыми глазами.
Когда Лекс поцеловал ее в лоб, она уже спала и ничего не почувствовала. А он улыбался, глядя на потолок со звездами, которые по ночам горели фосфором. Он вспоминал, как хохотала Мейка, проливая на него клей… как визжала, когда он скакал по комнате, уверенная в том, что он ее уронит. Мейка не боялась высоты. Она вообще ничего не боялась, только смерти. Наверное, потому, что, по словам ее бабушки Сандрины видела, как погибла ее мама, Мартина Дарниз.
Глава 2
– Чего хмурая такая? – спросил Лекс, выворачивая руль на дорогу, ведущую к школе.
– Ты же знаешь, каждый год мы ездим в деревню, – скрестив руки на груди, проворчала девушка.
– Знаю. И что с того? На неделю же. Не хмурься, конфетка. Отдохнешь от столицы и от меня заодно, – подмигнул парень.
– Я не хочу в деревню, Лекс! Что мне там делать?! К тому же… мне не нравится наша семейная вилла. С самого детства столько плохих воспоминаний! И мама там умерла… – тоскливо вздохнула Мейка.
– Ты не рассказывала… Каких «плохих» воспоминаний? – покосился на девушку Лекс.
– Ну… по ночам в моей комнате мне мерещились какие-то тени, похожие на людей. Они что-то говорили мне, подходили близко… это так жутко, Лекс, словами не передать! – взволнованно взглянула на друга Мейка и тут же отвернулась. – Я не понимала, что они говорят, чего хотят от меня, потому что они разговаривали хором и на разных языках. Баба говорит, что это всего лишь кошмары…
– Так откажись, Мейк! – нахмурился Лекс; в его зеленых глазах появилась тревога.
– Я не могу! У меня много бабушек… Сандрина говорит, что если кто-то из них умрет в этом году, я буду сожалеть, что не увиделась с ними. И потом, они скучают…
– А ты скучаешь? – спросил парень.
– Не знаю. Понимаешь, я вижу их раз в год, не больше недели. Сандрину я люблю, она все время рядом, она мне как мама. А их… я не знаю, какие на самом деле чувства испытываю к ним…
– Хочешь, я приеду к тебе? – с энтузиазмом предложил Лекс.
– А ты сможешь? – покосилась Мейка на друга.
– Конечно! Папа давно хотел дачу… намекну, что можно купить в Савойе.
– О-о-о! – обрадовалась девушка. – Было бы круто, Лекс!
– Ты от меня так просто не отделаешься! – хитро подмигнул парень.
Как всегда при парковке, «Вольво» безупречно вписался меж двух машин. Во взгляде Лекса, обращенном на Мейку, было столько тепла, понимания и преданности, что девушка с облегчением улыбнулась другу.
– Пошли, Мейк. Тебе пора сдавать экзамены.
***
Сандрина молча вела красный кабриолет. В лучших традициях французского кино: шелковый платок на голове, солнцезащитные очки на пол-лица, алая губная помада. Только Мейка подумала, что для полного образа бабушке не хватает тонкой сигареты во рту, как та, придерживая руль одной рукой, второй потянулась за сигаретами. Щелк – и огонек потух, потянуло ароматом груш. Удовлетворенно улыбнувшись, девушка прикрыла ресницы. Запах сигаретного дыма со вкусом любимых фруктов, смешанный с дорогими духами, с самого детства внушал чувство уюта и безопасности.
Благодаря Лексу Мейка больше не сетовала на каникулы, на деревню и на «дурацкую традицию» ежегодно ездить в Савойю. Вчера Лерой Даукелс связался с риэлтором и сказал, что хочет купить домик в Савойе. После, как настоящая семья, Мейка с Лексом и его родители в ресторане отмечали планы на будущий дачный домик. Весь вечер ребята дурачились, ели на скорость, играли в «серьезные мины», пытаясь рассмешить друг друга. В еде на скорость всегда выигрывал Лекс – казалось, что у него не один желудок, а целых два! А вот в игре в «серьезные мины» побеждала Мейка. Он сдавался первым и ржал так, что начинал похрюкивать, отчего не выдерживала Мейка, и оба хохотали, как ненормальные.
После они танцевали, выделывая смешные па. Танцами это назвать трудно, ведь ребята просто дурачились, стараясь друг друга развеселить. Кто-то из взрослых гостей ресторана смотрел косо, кто-то улыбался, а они никого вокруг не замечали.
Мейка была уверена, что не любит виллу в Савойе, но когда летом она возвращалась в деревню, то всем своим существом чувствовала, что вернулась домой. Всеми фибрами души девушка ощущала, что дом окружает некая теплая, уютная аура, ей сразу хотелось броситься наверх, в свою комнату, найти любимую подушку, розовое одеяло, которым укрывала ее мама. Хотелось пробежаться по всему дому, и найти всех членов семьи в тех же местах, где она привыкла их видеть.