Черные реки сердца
Шрифт:
Элли перестала просматривать программы «Мамы» и посмотрела на него:
– Насколько велик этот значительный блок?
– Ну, примерно тридцать тысяч людей не могли звонить по телефону в течение двух-трех часов, пока в систему не включили дополнительные линии.
– Вы никогда не были герлскаут, – покачала головой Элли.
– Ну, я просто лишен был подобного шанса.
– Вы узнали о компьютерах гораздо больше, чем о вертолетах. Как вы думаете, эти фотографии еще ждут вас в компьютере компании
– Мы пройдемся с вами по программе и узнаем. Нам могут пригодиться фотографии этих бандитов, чтобы в будущем мы смогли их узнать. Разве я не прав?
– Я согласна. Скажите мне, что нужно делать. Через три минуты первая фотография показалась на экране. Спенсер перегнулся к ней через проход со своего места. Элли повернула кейс таким образом, чтобы они оба могли смотреть на экран.
– Это моя гостиная, – сказал он.
– Вас мало интересует дизайн, не так ли?
– Мой любимый стиль – «Раннее и полное отсутствие мебели».
– Мне почему-то кажется, что он больше похож на «Поздний монастырский».
Двое мужчин в костюмах десантников быстро двигались по комнате, и фотографии оказались смазанными.
Спенсер попросил Элли нажать на клавишу интервала.
Элли нажимала клавишу, и на экране появлялись одна за другой фотографии. За минуту они просмотрели первые десять снимков. На некоторых можно было ясно разобрать портреты налетчиков. Но очень трудно полностью представить себе лицо человека, если у него на голове шлем, закрепленный ремешком под подбородком.
– Нам придется их все пролистать, пока не наткнемся на что-то интересное, – сказал Спенсер.
Элли начала быстрее нажимать на клавишу интервала. Она пролистала тридцать фотографий, пока не появилось изображение человека без униформы.
– Сучий сын, – сказал Спенсер.
– Я с вами совершенно согласна, – поддержала его Элли.
– Давайте номер тридцать два.
Она нажала клавишу интервала.
– Так.
– Ага.
– Тридцать три.
Нажатие клавиши.
– Мы можем не сомневаться, – сказала Элли.
Тюк. Тридцать четыре.
Тюк. Тридцать пять.
Тюк. Тридцать шесть.
На всех последующих фотографиях был один и тот же человек. Он ходил по гостиной в домике в Малибу. И он был пятым в группе налетчиков, выбравшихся из этого вертолета перед магазинчиком почтовых открыток некоторое время назад.
– Самое странное, – сказала Элли, – держу пари, что мы рассматриваем его фотографию на его компьютере.
– Вы, наверное, сидите на его месте.
– В его вертолете.
Спенсер заметил:
– Боже, он, наверно, писает кипятком!
Они быстро пролистали остальные фотографии. Этот толстомордый, веселенький мужичок был в каждом кадре, пока он вызывающе не плюнул на листок бумаги и не заклеил им линзы камеры.
– Я
– Здесь есть встроенный принтер, – сказала Элли, показывая на отверстие сбоку кейса. – Мне кажется, должно быть и листов пятьдесят хорошей бумаги. Я вспоминаю, что Дэнни говорил мне об этом.
– Мне нужна всего лишь одна фотография.
– Две. Одна нужна мне.
Они выбрали самое ясное изображение этого «добродушного» человека, их злейшего врага, и Элли сделала две распечатки.
– Вы его никогда не видели раньше, а? – спросил ее Спенсер.
– Никогда.
– Ну, у меня такое впечатление, что мы с ним еще встретимся.
Элли вышла из файла «Иллинойс белл» и вернулась к «Маме». Та содержала великое множество меню. Глубина и обширность возможностей этой мегасуки действительно делали ее всемогущей и всезнающей.
Спенсер спросил:
– Как вы считаете, можно прикончить «Маму» одним ударом?
Элли отрицательно покачала головой.
– Нет, в нее заложено слишком большое количество защищающих от аварийных ситуаций программ.
– Ну хотя бы раскровенить ей нос?
– Это, наверное, можно сделать.
Работая, Элли чувствовала, что Спенсер не сводит с нее глаз.
Потом он спросил:
– Вам приходилось много разбивать...
– Носов? Мне?
– Сердец.
Элли удивило, что она покраснела.
– Только не это.
– А вам бы легко удалось. – Она ничего не ответила. – Собака слушает нас, – заметил он.
– Что-о-о?
– Я говорю только правду.
– Я не манекенщица и никогда не украшала обложки модных журналов.
– Мне нравится ваше лицо.
– Я бы хотела иметь другой нос, покрасивее.
– Если хотите, я вам куплю другой нос.
– Я подумаю об этом.
– Он будет другим, но не лучше прежнего.
– Вы – странный человек.
– Ну, я имел в виду не только внешность. – Она не реагировала, продолжая просматривать меню «Мамы». Спенсер сказал: – Если бы я был слепым и никогда не видел вашего лица, я все равно знал бы, что вы можете разбить мое сердце.
Когда наконец Элли смогла перевести дыхание, она сказала:
– Как только они поймут, что «Страж Земли-3» не работает, они постараются связаться с другим спутником и снова обнаружат нас. Пора спуститься ниже зоны действия радаров и поменять курс. Хорошо бы сообщить об этом пилотам.
Спенсеру было неприятно, что она никак не отреагировала на его откровенность. Помолчав, он спросил:
– Куда мы направляемся?
– Мы должны подлететь как можно ближе к границе Колорадо.
– Мне нужно узнать, сколько у нас еще осталось горючего. Но почему Колорадо?