Черные Земли
Шрифт:
Паника была беспочвенной. Сколько Эйвери ни оглядывался, он не заметил никаких признаков погони. Тюрьма растаяла вдали точно дурной сон.
Построенная в естественной впадине, Лонгмурская тюрьма — каменный монстр размером с целую деревню — была укрыта от глаз тысяч туристов, прогуливающихся летом по плато. Их взору представали по очереди то короткая желтая трава в гранитной рамке, то гигантское темно-серое колесо внутри кратера, то острые крыши и высокие трубы, но сама тюрьма словно тонула в луже грязного молока.
Тюрьма уже скрылась
Эйвери ощутил почти непреодолимое желание вскинуть руки и пройтись колесом.
В отличие от своих предшественников, он не собирался ловить машину или без крайней необходимости выходить на шоссе. Угнать машину Эйвери, пожалуй, не отказался бы, но, будучи серийным убийцей, а не угонщиком, понятия не имел, как завести автомобиль без ключа или проникнуть внутрь, не разбив стекла.
Впервые за восемнадцать лет Эйвери пожалел, что не общался с другими заключенными. Он мог бы многому научиться.
Но время пошло. Скоро его лицо появится на телеэкранах. К завтрашнему утру оно будет на первых страницах всех желтых газет.
На нем была полосатая, белая с голубым, тюремная футболка и темно-синие джинсы. Напрасно он снял свитер — несмотря на июнь, воздух еще не прогрелся. А к ночи будет еще холоднее.
Две овцы щипали траву на огромной, безукоризненно ровного цвета поляне, имя которой было Лонгмур. На Эйвери они даже не взглянули.
Теперь он шел спокойно, не замечая куда, стараясь собраться с мыслями.
Горло уже не стискивало ужасом, и Эйвери смог оценить свежий, чистый воздух, свободный от ароматов сегодняшнего обеда или вчерашних носков. Это восхитительное вещество кружило голову, наполняло легкие, доходило до кончиков пальцев, вытесняя изнутри тюремные запахи.
Поскольку Эйвери не планировал побега до того, как получил фотографию, он слабо представлял, что ждет его. Он знал, что на юге и на востоке Дартмура разбросаны крошечные деревеньки — горстка домов, сгрудившихся вокруг почтового ящика или автобусной остановки. Знал, что на западе и на севере нет и того. Знал, что между ним и северной частью Дартмура мили заброшенных труднопроходимых земель, то каменистых, то болотистых. Да еще непредсказуемая погода. Что ж, неудивительно, что беглецы жались к дорогам, предпочтя перспективу быть пойманными перспективе проститься с жизнью.
Но Эйвери собирался сопротивляться поимке любой ценой. Ему нечего было терять — и было что обрести.
Если его поймают, все восемнадцать лет образцово-показательного поведения псу под хвост. Шансы на освобождение теперь равны нулю, ближайшие двадцать пять — тридцать лет он проведет в тюрьме вроде Хевитри, как и первые шестнадцать лет заключения, в страхе и убожестве.
Он предпочел бы умереть.
Эйвери с некоторым содроганием осознал, что это правда, но вскоре потрясение перешло в греющую
— Отличный денек, правда?
Эйвери повернулся — в нескольких ярдах от него стоял мужчина средних лет. Рядом, похоже, его благоверная. Оба с раздвижными треккинговыми палками, рюкзаками и планшетами. Оба в шортах цвета хаки, загорелые; он худощавый, покрытый густой порослью, она крепкая и плотная.
Хорошо хоть он не несся в панике куда глаза глядят. Тогда эта парочка уж точно смекнула бы, что к чему.
— Верно, — ответил Эйвери. Совершенно искренне.
— Похоже, будет жарко.
— Похоже на то. — Эйвери чувствовал, что надо бы внести вклад в беседу, но не очень понимал какой.
— А мы собрались в Грейт-Мис.
Эйвери заметил, что мужчина внимательно рассматривает его, от макушки до черных казенных ботинок, словно ищет подтверждение, что собеседник тоже собрался на дальнюю прогулку, и, к своему недоумению, не находит. На этот раз Эйвери порадовался, что оставил свитер: темно-серый, с голубыми полосками, он выдал бы его моментально.
— А вы? — прямо спросил мужчина.
К счастью, тренированный мозг Эйвери реагировал быстро.
— Ну что вы, я не турист, — произнес он снисходительно, давая понять, сколь нелепо подобное предположение. — Так, решил немножко размять ноги перед работой. Я работаю в Тавистоке. Но здесь, — он помахал рукой в воздухе, — такая красота… Машину оставил там, наверху.
Оба как по команде оглянулись, потом снова уставились на него, и он улыбнулся им своей фирменной улыбкой. Муж не растаял настолько, чтобы улыбнуться в ответ, просто кивнул, зато жена простодушно просияла:
— И не говорите, в такой день сидеть в машине или в офисе!
Теперь закивали все одновременно — взаимопонимание было обретено.
Жена легонько потыкала мужа палкой:
— Ну, пойдем.
Муж все-таки приподнял бровь и улыбнулся Эйвери, прежде чем отправиться в путь.
— Удачной прогулки, — пожелал он им.
Они помахали ему на прощанье. Эйвери облегченно выдохнул.
Времени было в обрез. Дел полно — причем некоторыми Эйвери предпочел бы не заниматься вообще. Он рад был бы просто двигаться на север, но, несмотря на недавнюю панику, у Эйвери уже созрел план, теперь оставалось только придерживаться его.
Обеспечить себе максимальные шансы.
Использовать каждую минуту с умом.
Отправить открытку.
Когда через три часа Эйвери дошел до деревни, его уже трясло от холода. Солнце, первым приветствовавшее его на свободе, превратилось в бледный диск со светящимися краями на туманно-белом небе.
Это была даже не деревня, и названия ее Эйвери не знал, поскольку подошел не с дороги. Он обогнул около двадцати домиков по верху плато, пока не увидел здание магазина. Тогда он спустился к нему.