Черным по белому
Шрифт:
Поняв, что в папках я вряд ли что найду, я решила заглянуть в Интернет и проверить там почту парня. Благо пароли вскрывать меня научили, причем очень даже профессионально, так что особой проблемы для меня это не составило. Всего за какие-то пять минут я нашла комбинацию из нужных знаков и цифр и, введя ее, проникла в папку, хранившую всю присланную юноше корреспонденцию. Затем стала читать.
Уже несколько первых строк произвольно выбранного письма заставили меня немного напрячься. И было от чего, ведь в них говорилось о том, что у парня был другой отец. Точнее, именно так,
Учитывая то, что никаких иных новых версий у меня пока не было вообще, я решила, что не помешает еще разок пообщаться с матерью Стаса и расспросить ее о настоящем отце парня. Возможно, смерть юноши каким-то образом могла быть связана с его настоящим родителем. Чего ведь только не бывает в жизни?.. А проверить нужно все варианты.
Прежде чем покинуть комнату, я еще немного порылась на полках, но не нашла там ничего, кроме книг и нескольких фотографий парня с друзьями. Больше пока интересного ничего вроде не наблюдалось, и можно было покинуть комнату. Выйдя в коридор, я заперла спальню Станислава и направилась в кухню. Оба родителя как раз находились там и что-то ставили на стол, явно собираясь меня потчевать.
Я остановилась в дверях и попросила:
— Валерия Федоровна, могу я с вами пообщаться еще разок, наедине?
— Да, собственно… — немного растерялась женщина, непроизвольно глянув на мужа. Потом спохватилась и ответила более твердо: — Конечно, да…
Мы прошли в зал, снова сели на прежние места, и я прямо с ходу спросила:
— Это правда, что Станислав Михайлович не отец Стаса?
— Пра-авда, — растягивая слово, ответила женщина. — Но откуда вы узнали?
— Из писем, присланных Стасу настоящим отцом. Я только что просмотрела информацию в его компьютере и случайно на них наткнулась.
— И что он там ему писал? — все так же удивленно поинтересовалась женщина.
Я тоже изумилась, ведь, судя по ее вопросу, она была не в курсе переписки отца с сыном. Мне, естественно, это показалось немного странным. Заметив мою реакцию на ее вопрос, Валерия Федоровна добавила:
— Да, я об их переписке ничего не знала. Стас не говорил о том, что отец ему пишет. Однако вообще о нем сын, конечно, знал. Мы ему рассказали, еще очень давно. Но потом он никогда не упоминал отца в разговорах.
— В письмах отец просит у сына за что-то прощения, — произнесла я и внимательно посмотрела на женщину, ожидая, что она на это скажет.
— Просил прощения, говорите? Теперь все понятно… — вздохнула Валерия Федоровна, а затем стала рассказывать мне подробности: — Стас действительно рожден от другого человека. Но его тогда отцовство не интересовало, мальчик не был ему нужен совершенно, а потому я вышла замуж за Станислава. У него тоже от покойной жены сынок остался. Станислав усыновил моего малыша. Мы тогда еще решили, что их одинаковые имена — это знак
— А что с настоящим отцом Стаса? — напомнила я о главном. — Он что, бросил вас и никогда не пытался найти?
— Нет, он не бросил меня, — вздохнула женщина. — Он был даже согласен жениться на мне, но ребенка все же не особо хотел. Вот я и отказалась выходить за него замуж.
— Почему? — искренне поинтересовалась я.
— Он был настоящим уголовником, несколько раз сидел, правда, по мелочи. Но что мне могло с ним светить? Я его, конечно, тогда любила, но это и понятно, ведь он меня в шелка одевал, заваливал всякими побрякушками, а дурочкам молодым это и надо. В общем, я сама с ним порвала. Он тогда и не стал просить меня вернуться, считал, что рано или поздно я сама к нему приползу. Но ошибся.
— А где он сейчас, вы знаете? — полюбопытствовала я.
— Где? Даже и не знаю. Его ведь вскоре после нашей ссоры арестовали, да он отмазаться сумел. Но потом снова влип и вынужден был бежать куда-то, а деньги на это у него были. С тех пор я о нем и не слышала.
— А как же ваш сын мог его разыскать? — спросила я.
— Как? Наверное, через милицию, а потом написал ему. Он иногда говорил, что желает знать, помнит ли вообще о нем отец. Вот, наверное, поэтому и написал ему, а тот и спохватился, что сын у него большой уже, надо бы грехи свои былые замолить. Впрочем, мне до него дела нет.
— Так, значит, он даже не в курсе, что его сын умер? — спросила я.
— Конечно, нет, — ответила мне женщина и снова вздохнула.
— А как зовут настоящего отца вашего сына? — спросила я, подумав, что если папаша и сейчас продолжает заниматься своими грязными делишками, то вполне может быть, что кто-то из его недоброжелателей, убив сына, решил таким образом отомстить ему.
— Его зовут Валерий Евгеньевич Синельников, — ответила женщина. — О нем многие раньше знали, он был известной в городе личностью.
Записав данные, я задала Валерии Федоровне еще несколько интересующих меня вопросов и, как только она на них ответила, стала прощаться.
— Уже уходите? — удивился Станислав-старший. — А мы думали, что вы с нами поужинаете…
«А почему бы, собственно, и нет, — подумала я про себя, прикинув, что неизвестно, когда еще попаду домой. Да ведь все равно в холодильнике у меня пусто и нужно будет еще что-то готовить. — Все, решено, остаюсь».
Я доброжелательно улыбнулась хозяевам и, приняв их приглашение, прошла к столу.
Глава 8
— Володя, извини, но это опять я и снова с такой же просьбой, — как только Киря снял трубку, произнесла я. — Нужно узнать адрес одного человека. Понимаю, что я тебя подобными заморочками на этой неделе уже замучила, но сам понимаешь, если я начну искать сама, уйдет слишком много времени, а оно мне дорого.
— У тебя, как всегда, на все найдется отмазка, — усмехнулся в трубку Кирьянов. — Кого на этот раз подозреваешь?
— Пока не подозреваю, а просто проверяю, — откликнулась я, а потом попросила: — Запиши.