"- Черный, без сахара…"
Шрифт:
– Подговорила его подать на развод, да? Ничего у тебя не выйдет!
– посетительница бушевала, но несмотря на весь свой запал не могла отпустить спинку дивана, которую продолжала использовать в качестве опоры.
– Думаешь, я выпущу из рук такой куш? Нет! Можешь и дальше кувыркаться с ним сколько захочешь, - женщина остановилась и вытерла рот рукой.
– Но денежки Тараса ты не получишь! Он должен меня обеспечивать. Меня и Женьку! А я не собираюсь из-за какой-то выпаленной стервы терять все, что имею!
Надя уперлась ладонями в стол, ощущая,
Ее волосы не были выпаленными. Она не красила их, только тонировала естественный светло-русый оттенок. Но не это определение заставило сжаться сердце, а внутренности скрутиться в узел.
Имя "Тарас" являлось не таким уж и распространенным в их регионе. Скорее редким и объяснялось, вероятней всего тем, что родители "ее" Тараса приехали из западных областей. Понимание этого, в совокупности с упоминанием того, что Надя действительно обнималась не так уж давно с Тарасом на стоянке перед зданием, родило слишком болезненную и ужасающую догадку в ее разуме.
Она еще не могла понять, как? Ведь Надя не раз бывала в гостях у Тараса - и он определенно жил сам. Не могла свести все концы воедино, не веря, что он смог бы подобное от нее утаить, тем более, проводя с ней почти каждый день и ночь за последний месяц. Но отчего-то, зная свою "везучесть" по жизни, сделала один простой вывод.
Какова вероятность того, что где-то рядом мог существовать еще один мужчина с таким же именем, с кем-то обнимавшийся утром на стоянке, и чья бы… жена, пришла устраивать ей разборки по этому поводу?
Женщина продолжала что-то кричать, от экспрессии и ярости, очевидно, уже просто пропуская слова, а то и просто заменяя их матами.
Но какое-то оглушенное состояние, будто плотный стеклянный колпак, изолировало сознание Нади от творящегося в кабинете.
"Господи! За что?", хотелось ей узнать у неба. Но вместо этого, Надежда стиснула зубы и заставила себя еще раз внимательно посмотреть на эту гостью.
Ей хотелось спрятаться, убежать из кабинета. Забиться в какой-нибудь, самый темный угол, и попытаться осмыслить, осознать до конца то, что ум никак не мог проанализировать, и что так легко признало сердце, вспомнив все недомолвки и непонятные паузы в разговорах и объяснениях любимого и такого, казалось, надежного мужчины.
Однако она знала, что никогда не поступит так. Что бы там ни было, и кем бы эта пьяница не приходилась Тарасу, Надя не собиралась пасовать и позволять вываливать себя в грязи.
Женщина, стоящая перед ней, и мизинца Нади не стоила. И не имела права оскорблять ее, даже если вдруг выяснится, что именно Надежда разрушила "крепкий брак" этой семьи. В чем она, лично, искренне сомневалась.
– Я не имею ни малейшего представления о чем вы говорите, - нарочито спокойно и холодно проговорила Надя, обведя женщину презрительным взглядом с ног до головы.
– Но могу сказать, что желание любого мужчины, имеющего любовницу, или нет, разорвать отношения с такой пьяницей и скандалисткой - говорит только о здравом состоянии его разума. А теперь, немедленно освободите мой
"Соперницу", мелькнула горькая мысль, но она тут же отмела ее.
И при всей своей неуверенности в себе, при всей склонности к поиску собственных недостатков, Надя не стала бы опускаться до того, чтобы вот "это", с собою сравнивать. Как бы там ни было, и на чьей бы стороне не стояла правда. Они не были соперницами, не с этим жалким подобием женщины, во всяком случае.
– Ах, ты… ты…, - наверное, эта женщина не ожидала, что ей начнут отвечать. Возможно, даже и не думала, что кто-то решит воспротивиться ее "праведному" гневу по поводу развода или чего там еще.
Во всяком случае, сейчас она судорожно открывала и закрывала рот, несколько растерянно, хоть и зло, прожигая Надю взглядом.
Надежду такие взгляды в данный момент не волновали.
Казалось, что в этот миг ее вообще ничего не смогло бы тронуть. Странная пустота и безучастность все еще не отпускала сознание.
– Не смей настаивать на разводе, - вновь прошипела пьяная.
Создавалось ощущение, что она хотела бы ударить Надю. Во всяком случае то, как сжимались и разжимались ее пальцы наталкивало на такие выводы. Но собственная неустойчивость не позволяла той даже ближе придвинуться.
Надя иронично хмыкнула.
– А вот это, не вам решать, - безразлично произнесла она.
– Не похоже, чтобы Тарас сомневался в принятом решении, не так ли?
– при звуке этого имени по стеклянному колпаку опустошенности пробежала первая трещина.
Надя ее проигнорировала, как и очередное оскорбление женщины, начавшей брызжать слюной и угрожать лишить ее волос.
"Боже, до чего же это все было противно и омерзительно!"
Надя ненавидела любые ссоры и разборки. И участие, пусть и невольное, в подобном, каком-то "сериальном" и пошлом скандале казалось ей унизительным и грязным.
В этот момент, мешая ей ответить, в кабинет ввалился запыхавшийся охранник. Судя по всему, он только вернулся и заметил мигающую лампочку вызова.
– Что случилось, Надежда Александровна?
– тут же спросил Антон с удивлением и брезгливостью смотря на продолжающую ругаться женщину.
– Она ошиблась этажом, Антон, выведите эту женщину, пожалуйста. И проследите, чтобы в офис не пускали людей в неподобающем виде, - с упреком, адресованным охраннику, безучастно махнула Надя рукой в сторону посетительницы.
И с отстраненным удивлением заметила, что при виде молодого и симпатичного парня, та уже замолкла и даже попыталась заигрывающе улыбнуться.
Это-то та, что только что предъявляла претензии вероятной любовнице своего мужа?!
Наверное, за несколько последних минут вселенная перевернулась. Или Надя попала в какую-то "сумеречную зону", в которой совершенно не ориентировалась.
Осознавая, что проштрафился, Антон тут же указал женщине на дверь, скривив губы, когда она придвинулась ближе и попыталась ухватить его за руку.