Чёрный центурион
Шрифт:
– Ну вот, отец! Если я берусь что-то делать, то довожу дело до конца. Здоров ты теперь, кашель больше не будет тебя одолевать, – встав на пошатывающихся ногах, это лечение вымотало меня, как десятикилометровый забег, похлопал его по плечу.
Я ожидал благодарности или равнодушия или простого спасибо, но никак не того, что последовало далее. Как клещ, староста вцепился в меня обеими руками и, смотря глазами полными слез, произнес:
– Лекарь! Спаси мою внучку, плоха она совсем, спаси, век обязан буду. Одна она у меня, дочка в могиле давно, внучка одна осталась, да и та скоро отойдет
– Ты, это… – с трудом оторвав от себя его руки, сказал: – Ты забудь эти слова. Должен буду, век служить буду. Земляки мы аль нет? Смогу помочь – помогу, без всякой службы твоей. Время сейчас тяжелое, если люди друг другу помогать не будут, то все скоро зверями станем!
Ох, как тяжело мне дались эти слова. Отказываться от службы НПСа и возможных от нее выгод. Это уж точно было не в моих правилах. Кто знает, чего я лишаюсь, может, он клад какой знает или квест уникальный может дать, а может, просто помощником верным бы стал. Но помня слова брата, сказал то, что сказал. Местный ВИ должен увидеть меня с хорошей стороны.
Рассыпаясь в словах благодарности, Гордей потащил меня на второй этаж. Там было множество комнат, он довел меня до самой дальней от лестницы и, открыв дверь, пригласил меня зайти. В небольшом помещении, едва ли не меньше девяти квадратных метров, стояла кровать, на которой лежала, закутанная с ног до головы, бледная как сама смерть, маленькая девочка. Рядом с ней на табурете сидела скрюченная ведьма. Увидев меня, она опять так зыркула, что у меня душа в пятки ушла. Норон объяснил Микле, что я его вылечил и попробую теперь вылечить внучку его – Анари. Ведьма что-то зашипела, но все же послушала приказ старосты и вышла из комнаты, и я тут же вздохнул с облегчением.
Подойдя к кровати, осмотрел девочку. Ей было от силы лет одиннадцать, была она бледна как мел, но при этом горяча как пламень. Дышала она очень тяжело, хрипы и бульканье доносились из ее горла. Сама девочка была без сознания. Я не доктор, но даже на мой дилетантский взгляд, случай очень запущенный, как минимум двусторонняя пневмония или что-то похожее.
– Отец, что же вы так запустили-то здоровье внучкино? Лекаря нормального звать надо было раньше. – Кажется, я зря взялся ее осмотреть, мое заклятие имеет шанс вылечить такую болезнь как один к тысяче! Да я коньки раньше откину, чем она выздоровеет, с учетом того, как это лечение меня выматывает.
– Нет лекарей, Стефан. Наш, местный, так полгода назад убили его бесы. Травница лесная пропала давно, никто не знает куда. Соседние деревни порушены. Да и не думали мы, что так все сложится, думали, простуда, и молодость ее легко одолеет. А оно вона как сложилось. – На старосту было больно смотреть, так он корил себя. – Да и куда я со своей ногой пойду-то? Ближайший лекарь в городе только, а даже телеги и лошади нет.
– А Микла, она же явно знает толк в магии и в травах.
– Микла… – горестно вздохнув, произнес Норон. – Она по другой части, она лечить и жизнь восстанавливать не умеет, – крякнув с досады, он продолжил пояснение: – У нее другие таланты, совсем другие…
Кивнул ему, кажется, я понял, что он имеет в виду под другими
Я повторял «Излечение» раз за разом, но все без какого-либо результата. Если не считать за таковой все накапливающуюся мою усталость. Примерно после пятнадцатого заклятия вдруг сообразил, что мое тело меня не слушается, и я сползаю с табурета. Мир вокруг закружился, и я непременно бы приложился лбом о пол, если бы чьи-то сильные руки меня вовремя не подхватили, а потом все вокруг погасло.
Очнулся я в той же комнате, где и провел ночь. Только вот в этот раз я был не один, рядом, прикладывая мне ко лбу холодный компресс, сидела бабка Ларса. В этот раз мне удалось разглядеть глубокие морщины на ее лице. Увидев, что я очнулся, она тут же закрыло лицо тряпкой и поспешила выйти. Сев на край лежанки, потянулся. Вроде я не заболел, тело в норме, усталости и кашля нет. Пока осматривал себя, пришел Гордей.
– Ты извини, что попросил тебя то, что не по плечу. Я понимаю, что дело лекарское трудное, не надо мне было тебя просить. Только себя угробишь.
– Так! Отец! – вскочив на ноги, бодро хлопнул его руке. – Пятый пограничный никогда не сдается! Долго я в отключке был?
– Час.
– Ну вот! – Это было не так и плохо. – Веди к внучке, буду пробовать опять.
На самом деле я не верил, что девочка проживет столько, чтобы прокнул шанс на удачный исход заклинания. Она умрет раньше, чем оно сработает, я это знаю, но у меня нет выхода. Если я брошу умирающую девочку, то ни о какой апелляции и речи быть не может, ВИ не будет волновать, что это не настоящая девочка, а НИП… И вообще, может, это все этим ВИ и подстроено, чтобы протестировать меня. Не думаю, что так оно и есть, ну а вдруг? Слишком велика цена, чтобы я плевал на такие шансы.
В этот раз меня хватило на двадцать заклинаний, прежде чем я отключился. Конечно, никакого положительного эффекта я не добился, если не считать за таковой только то, что излечение теперь у меня стало четвертого ранга. В любой иной игре и при иных условиях давно плюнул бы на это занятие, мне не было никакого дела до того, умрет эта непись или же нет. Но то, что я думаю, было не важно, куда важнее как показываю себя для местного ВИ, по этой причине, едва очнувшись, наскоро перекусил копченым окунем и опять пошел в дальнюю комнату.
С каждым разом я держался все дольше и дольше, прежде чем отключиться. Но все равно девочке было только хуже и хуже. На девятый раз, когда солнце уже заходило, очнувшись, понял, что так дело не пойдет.
– Гордей, – обратил на себя внимание старосты. – Ты говорил, в деревне восемь детей.
– Да, – Норон выглядел очень уставшим, будто вместе со мной выматывал себя лечением.
– Остальные здоровы?
– Четверо здоровы, а трое, Шанси, Роган и Зари, болеют, но не так серьезно, как внучка моя.