Чёрный диггер

Каретников Роман

— Что же вы предлагаете?

— Я предлагаю вывести из игры саму первопричину, — сказал Профессор и посмотрел на часы.

— То есть? Уничтожить дискету?

— Совершенно верно, Сергей, именно уничтожить дискету.

— Но ведь это сумасшествие. То есть самоубийство. Нас все равно будут искать, найдут и прикончат. Причём, когда узнают, что мы сделали с дискетой…

Я не думаю, что мы умрём быстро, и уж совсем не уверен, что легко.

Кругам замолчал и потёр висок. Голова опять начинала ныть давящей тупой болью. Сергей пожалел,

что сегодня утром не купил по дороге на полигон хотя бы анальгин. Он не был бы лишним. Особенно теперь.

— Правильно, Серёжа, — изрёк Войцех Казимирович. — Но это, если мы, скажем, сейчас разломаем нашу дискету на мелкие кусочки. Или бросим её в огонь.

Или положим под пресс.

— Ну-у… А вы что имели в виду? Профессор почесал переносицу.

— А если она будет уничтожена одной из заинтересованных сторон? Причём при непосредственном участии другой стороны.

Сергей перестал прислушиваться к шуму парового катка, работавшего у него в голове.

— Это как?

Войцех Казимирович тонко улыбнулся. Его глаза в морщинках-лучиках блеснули живыми, хитрыми огоньками.

— Вот это, Сереженька, нам и предстоит с вами обдумать.

Но спустя секунду его лицо стало строже, и он опять взглянул на часы.

— Да-а… — протянул Профессор без прежней лёгкости в тоне. — Однако все сроки уже прошли.

И выразительно глянул на Крутина.

Карлик Сергея тотчас же проснулся и, забавляясь, тронул желудок.

— Может, подождём ещё? — неуверенно предложил Сергей, хотя знал, что этого делать нельзя.

Профессор качнул головой. Он рассеянно погладил рукоять своей палки, окинул взглядом деревья, покачивающие ветвями в такт ветру, поднял голову вверх и зябко поёжился.

— Знаете что, Серёжа? — медленно произнёс он. — Что-то мне неспокойно.

Поэтому сделаем так. Вы отправитесь к торговому центру. Там сейчас масса народу, самое безопасное место. А я пройдусь к норе Шурика, гляну издали, как там.

— Неверно, — сказал Крутин, перенимая его тон. — Во-первых, до сих пор мы действовали вместе, а теперь вы хотите, чтобы я вас бросил. Так не пойдёт. А во-вторых, дискета у вас. Если с вами что-нибудь случится…

— Именно поэтому, — произнёс Войцех Казимирович, вынимая дискету и протягивая её Сергею, — вы и пойдёте в торговый центр.

Крутин даже не тронулся с места.

— Нет. Никаких центров.

Секунду Профессор стоял, в упор глядя на Сергея. Ветер трепал его львиную гриву, и сам он был воплощением негодующего достоинства. Затем он спрятал дискету обратно, повернулся к нему спиной и бросил через плечо:

— Пойдёмте.

Крутин отшвырнул газету в сторону, тряхнул головой, пытаясь избавиться от бульдозера, работавшего в ней, и направился следом за Войцехом Казимировичем.

Казалось, что с каждым часом в городе становится все больше милиции и военных. Сергей с Профессором шли, соблюдая осторожность, опять, главным образом, через дворы и проезды, переходя людные улицы и снова исчезая в маленьких закоулках.

Профессор шагал пружинисто, широким ровным шагом, помахивая палкой, Сергей — рядом с ним, с головой, наполненной болью и шумом.

Добравшись до кустарника, покрывавшего холмы вокруг жилища Шурика, Войцех Казимирович повернулся к Сергею, выразительно прижав палец к губам. Крутин кивнул, хотя и так не собирался шуметь понапрасну.

Вокруг все было тихо. Никаких признаков чьего-либо присутствия. Друзья потихоньку спустились и стали пробираться к «дому» Шурика. Примерно на полдороге Профессор остановился. Он повёл головой, глубоко втягивая носом воздух. Затем вопросительно посмотрел на Сергея.

Крутин тоже принюхался. В воздухе чувствовался лёгкий, чуть островатый запах чего-то горелого.

— Термитный заряд, — одними губами произнёс Войцех Казимирович.

Пистолеты они достали одновременно. Профессор раздвинул кусты. Вход в подземное жилище смотрел мёртвым выбитым глазом. Запах здесь был настолько сильным, что едва можно было дышать. Видимо, рвануло недавно, изнутри все ещё явственно тянуло теплом.

— Посмотрите по сторонам, Серёжа, — негромко сказал Войцех Казимирович.

Он задержал дыхание и нырнул в проем, словно в жаркую пасть людоеда.

Крутин замер, оглядываясь. Вокруг не было ни души, лишь ветер шуршал в кустах, распушивал молоденькую травку на берегу да гнал рябь по Серебрянке. Где-то там, у моста, зычно замычала корова, радуясь первому пастбищу после долгой зимы.

Профессор появился секунд через сорок, часто моргая и с пятном сажи на рукаве.

— Никого, — сообщил он Сергею, достав платок и прикрывая глаза. — Тел нет.

А выгорело все подчистую. До корки.

Крутин помог ему очистить сажу с пальто. Поворачиваясь, чтобы тому было удобно, Войцех Казимирович встряхнул шевелюрой, продолжая насторожённо посматривать по сторонам.

— Заряд сработал недавно, — произнёс он. — Они не могли уйти далеко. Вот только куда они направились?

Вопрос резонный. Люди, которые это сделали, и, возможно, захваченный ими Шурик могли сейчас двигаться в любом из пяти направлений: к Парагваю, к лесополосе, к дачным участкам, к городу в сторону Красногвардейского района, где утром они садились на автобус, и наконец, в сторону вокзала. Был ещё шестой путь, по которому только что пришли Сергей с Войцехом Казимировичем, но, поскольку им никто не повстречался, он отпадал.

Не годились также дачи и лесополоса. Слишком пустынны и отдалённы.

Оставались Парагвай, Красногвардейский и вокзал.

Похоже, ход мыслей у Профессора совпал с умозаключениями Сергея. Ни слова не говоря, Войцех Казимирович поспешил в сторону насыпи. Крутин шагал рядом, не отставая.

— Попробуем город, — сказал Профессор, не замедляя шаг. — Скорее всего, они достали его через кого-то из «вокзальных». Кто-то не выдержал и сдал Шурика. Будем надеяться, что они движутся прямо туда.