Черный Дракон
Шрифт:
У ворот того самого дома, что указан был в записке вожатой, сидел в будке, пристроенной к забору, сторож с ружьем.
«Значит, не туда я попал, — подумал Вася. — Склад здесь какой-нибудь военный или фабрика».
Но адрес значился именно этот, и, недоумевая, он показал записку сторожу.
— Ладно, — сказал тот, отстранив записку, — как начальник скажет.
Старик отодвинул маленькую дощечку в задней стенке будки и в открывшееся окошечко переговорил с кем-то во дворе.
— Позволяют, — немного недовольный этим, сообщил он Васе и открыл калитку.
Посреди большого двора, освещенного ярким солнцем, стояли двое военных. Щурясь от света, они разговаривали.
Один из них, высокий, был летчик. Вася Крапивин тотчас же определил это, как только перед его глазами сверкнули серебряные крылышки на синем сукне френча.
Другой, пониже ростом, одетый в защитное, был капитан пехоты.
«Не туда я попал», — снова подумал Крапивин и прикрыл рукой вздувшееся на груди пальто.
Еще немного — и он повернул бы обратно. Но в это время капитан молча поманил его рукой.
— Товарищ Крапивин, кажется, да? — спросил он Васю и, услышав ответ, сказал: — Так... Ну вот что. Ты стань вон там, под навесом, так, чтобы тебя не видно было, а я сейчас.
И капитан, уже не обращая больше никакого внимания на Васю, озабоченно посмотрел на ручные свои часы.
То же самое сделал и летчик. Они переглянулись. Капитан упрямо мотнул головой.
— Ничего! — сказал он. — Должен прийти. Придет! У него еще две с половиной минуты.
Вася томился в ожидании.
Летчик снова посмотрел на капитана.
— Что-нибудь стряслось? — полувопросительно сказал он.
Но капитан молча покачал головой и опять взглянул на часы.
— Есть! Вот он! — вдруг вскричал он и, осторожно ступая, сделал по двору несколько быстрых шагов.
Неторопливо, враскачку, уходя из-под его расставленных рук, как бы позволяя себя поймать, по земле бежал невзрачный, сизого цвета голубь.
Вася не заметил из-под навеса, когда он опустился.
Капитан поймал голубя, и теперь оба они с летчиком склонились над птицей, которую, перевернув на спину, держал в руках капитан.
Но, занятый своим делом, он вспомнил, однако, о мальчугане и подозвал его.
Подойдя, Вася Крапивин разглядел в руках капитана короткую, толщиной с зубочистку картонную трубочку, из которой тот извлек свернутую бумажку, сплошь покрытую цифрами.
Летчик взял голубя, и оба с капитаном стали читать про себя «голубеграмму».
— Ол райт! — сказал капитан, закончив чтение, и рассмеялся.
Тут он как бы снова заметил Васю.
— Ну? — сказал он.
Вася ничего не ответил, покраснел.
Капитан первый протянул ему руку.
— Ну так будем знакомы! — сказал он.
Летчик тоже протянул руку, но только левую: в правой он держал голубя.
Несмотря на все свое смущение Вася как-то невольно отметил, что летчик держит птицу неловко, «по-мужски», то есть сильно охватывая ее со всех сторон широко расставленными пальцами.
— Ну вот, Андрей, — сказал летчику капитан, — теперь у тебя целых два голубиных профессора. Ну, профессор, что скажешь? — обратился он к своему новому гостю и положил на его затылок большую сильную руку.
Эти слова и ласковое движение такую вдруг смелость придали Васе, что ои улыбнулся и сказал:
— Они вот голубя не так держат.
Оба — и летчик и капитан — расхохотались.
— А ну-ну, покажи-ка ему, как надо держать! — сказал капитан, весело переглянувшись с товарищем.
Вася взял голубя из рук летчика и показал правильный способ держания.
— Вот, Андрей, учись, — сказал капитан и затем похвалил Васю: — Молодец, товарищ Крапивин! Верно: чтобы не вырвался, так вот и надо держать.
Они закончили с летчиком свой разговор о предстоящих маневрах N-ской дивизии, где голуби, бросаемые с самолетов, должны были поддерживать связь, а потом все трое пошли осматривать большие просторные выгулы, обитые проволочной сеткой, и самую голубятню.
Порядок в голубятне был образцовый. У голубей был довольный, веселый вид. Все сплошь были почтари. И когда Вася рассматривал их, то ему невольно пришло в голову, что если бы подпустить к этим голубям его голубя, спрятанного за пазухой, то он бы, пожалуй, ни в чем не уступил им. И у его птицы была такая же щеголеватая выс-тупка и хорошо подобранный хвост со скрещенными на нем концами крыльев.
Во всей голубятне — и это с чувством некоторого удовлетворения отметил про себя Вася — не было ни одного представителя какой-либо дорогой породы.
И сам не зная для чего, Вася вдруг похвастался, допустив при этом значительное преувеличение.
— А у меня вот черного дракона украли недавно... Триста рублей стоил, — сказал он печальным голосом.
Капитан как будто поверил, но только впечатления это на него не произвело.
— Ну и что же? Жалеешь, поди? — весело отозвался он. — А по-моему, не стоит. Нам, например, эти драконы да турманы и даром не нужны. Не работники они, дармоеды, — презрительно заключил он.
А когда уже вышли из голубятни на двор, он сказал, как бы продолжая свою мысль:
— Триста рублей — это пустяк. А вот в тринадцатом веке, знаешь, у китайцев, у арабов за высокопородистого почтаря шесть тысяч рублей платили на наши деньги. Это цена!
Вася молчал. Ему стало стыдно, что он преувеличил стоимость своего черного дракона.
— А скажите, пожалуйста, — решился, наконец, спросить он, — у вас есть в такую цену, в шесть тысяч?
Капитан рассмеялся, но потом заговорил серьезно и сосредоточенно: