Чёрный фимиам
Шрифт:
– Понял. Врёт.
– Уверен?
– Пред судьей не присягну, – Карай погрустнел. – И что это он – не поклянусь. Пять лет ведь прошло. Но и не поклянусь, что это не он.
– Брат, – Стиг взял Карая за плечо и легонько стиснул, – пять лет назад мне запретили даже приближаться к этому человеку. Истр запретил. Ты мне ничего не говорил. И я ничего не слышал.
– Ладно! – беззаботно согласился младший. Но тут же уточнил: – Поэтому ты, конечно, не просишь меня наблюдать за ним и узнать, чем он занимался
– Не прошу, – кивнул Стиг. – И вообще от души не советую этим заниматься. Потому что нам запретили.
– Тебе запретили! Но я понял! – Карай легко встал со скамьи. – Ничего делать не буду.
– Карай.
– Не буду ничего делать.
– Знаешь, о чём я думаю? – сказал устало Стиг.
– О чём?
– Аурика тебе больше бы подошла в жены, чем мне…
Брат заливисто рассмеялся.
– Конечно, больше. Она красивая и весёлая. Но зачем-то выбрала тебя, поэтому я просто буду завидовать. И не стану смотреть за саворрийцем. Хотя в прошлый раз он тоже появился накануне твоей свадьбы, – последнее Карай сказал уже серьёзно.
Стиг помрачнел.
– Извини, – произнес младший тихо. – Мне не нравятся такие совпадения. Я попрошу молодых братьев присматривать за девами не только когда им приказывают. И за Аурикой – особенно.
– Хорошо. А я поговорю с одной из старших жен. Скажу, чтобы они пореже отпускали многоликих за стены храмовых садов.
* * *
Закатное солнце светило в окна, и его лучи падали на искусно созданный морок в центре большого зала совета: долины с лентами узких рек, равнины, горные деревни, города большие и малые и, конечно, Миль-Канас.
А над всем этим великолепием мерцала брошенная поверх малой копии Дальянии невидимая обычным людям Сеть. Она расходилась от храмов и сплеталась в единое сложное плетение. По её переливающимся нитям пробегали едва заметные огоньки: чьи-то страсти и чувства. По их насыщенности и цвету легко было понять, где и сколько собралось людей, какие среди них царят настроения, какие желания одолевают.
Впрочем, нигде – нигде! – Сеть не вспыхивала ярко, не рвалась и не становилась плотнее, обнаруживая злое колдовство, чёрную магию или волнения. Всё было спокойно.
Тинаш – правитель Дальянии – задумчиво смотрел на необычайно подробную панораму страны и иногда тянулся разумом к той или иной нити, пытаясь уловить что-то, что могли не почувствовать многоликие. Впрочем, их магия была безупречна. Вот далеко на севере кисея мерцания медленно поплыла по воздуху: какая-то из дев отпустила ее на поиски запретного. Далер внимательно следил за происходящим, но постепенно мерцание просто погасло, ничего не найдя.
– Следующий вопрос, – заговорил скучным голосом перебиравший свитки с записями советник. – Зелёное Устье. Там участились нападения на караваны.
Далер нахмурился. Несколько лет назад землетрясение разрушило храм за горным кряжем, и выжившие девы были вынуждены перебраться в Миль-Канас. А лихие людишки быстро смекнули, что мечники стали частенько опаздывать на помочь странствующим торговцам: теперь предупреждать их стало некому. Храм уже заканчивали восстанавливать, скоро он будет готов принять дев, но… Дев не хватало.
– Торговая гильдия уже договорилась с тремя наёмными отрядами поставить заставы и держать там постоянные гарнизоны, а также патрулировать Зелёное Устье. Они просят четырёх мечников, чтобы заставы и сопровождающие караванов знали, что где происходит. Ну и чтоб за наёмниками был присмотр.
Тинаш хотел заговорить, но тут докладчик поднялся и склонился в уважительном поклоне, потому что воздух возле далера замерцал, а через миг в зале появился ещё один человек.
– Пусть будут долгими дни Безликого мужа, – почтительно произнёс вельможа.
– И твои да продлятся не меньше, – ответил Истр.
Тинаш взглядом отослал собеседника, а когда тот вышел, сказал:
– Найти перстень не удалось.
Далер обратил ладонь к панораме Дальянии. Теперь перед правителями развернулась не вся страна, а только Миль-Канас. Плотная сеть переливалась над столицей ровно и спокойно.
– Взгляни. Ничто не говорит, будто в городе действительно есть печать одного из верховных. Ночные Тени тоже не смогли ничего отыскать, хотя очень старались.
Истр скользнул взглядом по улочкам столицы и задумчиво ответил:
– Тем не менее несколько совершенно разных человек с большой точностью и подробностями описали именно печать верховного. Это вряд ли копия. Перстень слишком стар, слишком редок и слишком необычен, чтобы кто-то изготовил подделку. Но, даже если это подделка, человек, знающий, как выглядит подлинник, крайне интересен. Я бы хотел с ним побеседовать.
– Согласен. Но всё-таки сомневаюсь, – Тинаш задумчиво смотрел на город. – Столько веков прошло…
– Много. Но ещё я сегодня узнал, что некий неизвестный беглый раб видит Пути и крайне умело путает свою нить – мечники уже несколько дней не могут его поймать. Он точно не самородок. Кто-то учил этого человека. Хорошо учил. Нам нужно понять – кто и для чего.
– Есть какие-то мысли? – далер взмахнул рукой, и перед ними снова возникла копия Дальянии.
Истр прошёлся по покою:
– Одной из многоликих сегодня было видение. Всё тот же беглый раб с неведомой женщиной, которую он получил в награду от хозяев за хорошую службу в тёмном подземелье. Крайне опасном одичавшем живом подземелье. Когда женщина попыталась выйти из него, то едва не погибла. Понимаешь?
– Да, – далер задумчиво смотрел в пустоту перед собой. – Удивительно. После Разлома мы проверили все подземелья. Их затопило или раздавило. Уцелело только наше.
– Значит, не только.
Тинаш встрепенулся:
– А ведь одно подземелье мы не проверили!
– Миаджана нет. Там теперь океан. И вряд ли там кто-то смог пережить гнев Спящего.
– Согласен… – далер пристально посмотрел на Безликого, а потом спросил: – Сколько осталось до твоего перерождения? Год? Два?
Истр выглядел старым. Морщины избороздили его лицо, черты стали резче, череп был лыс.