Черный камень. Сага темных земель
Шрифт:
Из плеча Стивена обильно текла кровь, он закусил губу, чтобы не застонать от боли. Над ним стоял высоченный араб и злорадно ухмылялся. Стивен никак не мог вспомнить, где он видел этого человека, но в том, что они встречались, американец не сомневался.
— Что, Стивен, не узнаешь старых знакомых? — спросил араб и пнул его ногой в плечо. Стивен сжал зубы, чтоб не закричать.
— Ну, почему же не узнаю, Нур-эд-дин…
— Какая честь! Белый господин даже имя мое не забыл. — Араб шутовски поклонился. — Я тоже тебя помню. — Он коснулся шрама на подбородке.
Это случилось три года назад, когда Стивен путешествовал по Нигерии, охотясь на львов. Однажды его отряд разбил лагерь у реки, кишащей крокодилами. Мимо проходил караван, хозяином которого был Нур-эд-дин.
— Жаль, что тогда не отрезал тебе голову, — громко сказал американец.
— Все в руках Аллаха. — Араб поднял глаза к небу. — Но на этот раз ты в моих руках. — Он присел на корточки рядом со Стивеном. — Я уже давно не торгую рабами. Не по мне это занятие. Одно время я промышлял на дорогах в Сомали, Йемене и Турции, но все какие-то бедные купцы попадались. Вот и пришлось искать дело поприбыльней. Взял с собой верных людей и приехал в эти края. Поначалу трудновато приходилось с местными дикарями, но теперь они у меня ручные — на все готовы ради своего господина. Вчера вы уже узнали, как они дерутся. Правда, и им досталось, ну да ладно, впредь будут половчее… Мой лагерь разбит далеко отсюда, но направлялся я именно в этот город. Уж слишком заманчиво рассказывают о нем легенды.
— А мы думали, бедуины за милю обходят Черный Город, — пробурчал Стивен. Нур-эд-дин усмехнулся:
— Не равняй меня с суеверными глупцами. Я многое повидал в жизни и многое понял. Я знаю, что мертвецы не встают из могил и что демонов, джиннов и проклятия древних люди придумали сами, должно быть от скуки. Услышав легенду о красном камне, я сказал себе, что должен найти этот город.
Я едва заставил этих дикарей отправиться со мной в пустыню. Нур-эд-дин глянул на своих людей и плюнул. — Вчера мы пошли по вашим следам, а сегодня — какая неожиданность! — я вижу тебя. И ни где-нибудь, а в двух шагах от красного камня! Ну что ж, у нас будет время поразвлечься! Ты слышал, в Аравии есть милый обычай: одну ногу привязывают к одной лошади, вторую — к другой и гонят лошадей в разные стороны… Но это немного попозже. Сначала мне надо уладить одно небольшое дельце. — Он подошел к возвышению и начал подниматься по ступеням к трону.
— Не надо, саиб! — в один голос закричали бандиты. — Остановись! Не делай этого!
Обозленный странным своеволием слуг, Нур-эд-дин обернулся:
— Ну? Что еще?
Вперед вышел бедуин, лицо которого от уха до подбородка пересекал багровый шрам.
— Послушай нас, господин! Ты пришел сюда из других стран и не знаешь наших обычаев. Мы верно служили тебе, потому что ты много раз доказал нам свою смелость и хитрость. Мы не хотели идти сюда — каждый ребенок в наших селениях знает, что на Черный Город наложено страшное проклятие, что в нем живут джинны, покой которых нельзя тревожить. Ты говорил, что хочешь лишь взглянуть на камень, что ты знаешь молитвы от духов зла и Аллах поможет нам. Но ты не сказал, что собираешься взять камень — Пламя Ашшурбанипала. Ты обманул нас, хозяин! Заклинаю тебя именем Магомета! Не трогай его! Не буди силы зла. Дотронувшись до камня, ты снимешь старинное заклятие, и по всей земле расползутся исчадия ада! Умоляю тебя, уйдем отсюда!
— Уйдем отсюда! — в один голос подхватили бедуины.
Стивен внимательно наблюдал за Нур-эд-дином. Он не мог не признать, что этот человек обладает странной властью над людьми. Но как этот араб ухитрился уговорить бедуинов прийти сюда, оставалось для него загадкой. Конечно, разбойники и убийцы не так суеверны, как феллахи, но за долгие годы скитаний Стивен не встретил ни одного человека, который бы при одном лишь упоминании Черного Города не воздевал руки к небу в священном ужасе.
— Я знаю о страшном заклятии. На мусульман оно не распространяется. К тому же его уже снял этот неверный. — Нур-эд-дин указал на Стивена. — Он умрет жестокой смертью. Аллах нашими руками накажет гяура и его слугу!
Седой бедуин, видимо самый
— Это заклятие было наложено, когда Магомет еще не родился. Да славится имя его в веках! Все мы дети Аллаха! Этот город был построен еще в начале начал. Здесь жили жестокие, злые люди. Они угоняли в рабство наших предков и насиловали наших женщин. Они проводили свою жизнь в пьянстве, драках и убийствах. Не было на земле греха, который бы не совершали каждый день эти исчадия ада.
И правил ими царь Ашшурбанипал.
Старшим колдуном во дворце царя был чернокнижник по имени Сафтлан. Никто не знал, откуда он пришел, сколько лет живет на земле, кто его предки. Он был так уродлив и гадок, что ни одна женщина не коснулась его. Завидев Сафтлана, дети с плачем бежали прочь. И поклялся колдун страшной клятвой, что отомстит всему роду человеческому. Призвав себе на помощь никому не ведомые чары, он смог пройти все семь ворот ада и вернуться оттуда живым. Стоголовые чудовища со змеиными хвостами не тронули его. И вынес Сафтлан из гиенны огненной камень, сотворенный из адского пламени. И люди прозвали этот камень — Пламя Ашшурбанипала.
И стал Сафтлан любимцем царя, ибо, вглядываясь в этот камень, колдун мог узнавать тайны прошлого и предсказывать будущее. Ничего неведомого не было для Сафтлана. Но в один злосчастный день в царстве начался мор, неизвестная болезнь поражала целые города, и в народе стали говорить, что виной всему колдун, что джинны карают их за то, что Сафтлан потревожил обитателей ада.
Долго не соглашался Ашшурбанипал расстаться со своим предсказателем, но в конце концов велел ему отнести камень назад. Колдун отказался и решил бежать. Здесь, в этом городе, царь настиг Сафтлана и приказал пытать его в этой комнате, ибо хотел узнать тайну пророческого камня. На этом самом троне сидел Ашшурбанипал с камнем в руке и, улыбаясь, глядел на предсмертные муки колдуна. — Седой показал на трон, и видавшие виды разбойники в ужасе попятились. — С последним дыханием Сафтлан призвал все силы ада, всех джиннов и всех демонов на голову царя, отнявшего у него всемогущий камень. Колдун сказал, что Ашшурбанипал сгниет заживо и до страшного суда будет сидеть на этом троне, и никто не посмеет коснуться Пламени Ашшурбанипала. При этих словах комнату заволокло черным смрадным дымом, и из него возникло ужасное чудовище. Оно схватило Ашшурбанипала когтистой лапой, и в тот же миг от правителя остался только скелет. Давя друг друга, воины из царской свиты бросились вниз по этой лестнице, прочь из храма. Они разнесли страшную весть по всему городу, и жители покинули его еще до захода солнца. С тех пор здесь живут только шакалы и змеи да ветер гоняет песок по безлюдным улицам. Лишь немногие смельчаки приходили сюда и видели мертвого царя, но никто из них не посмел дотронуться до Пламени Ашшурбанипала. Все знали и будут помнить всегда — здесь живет ужасное чудовище, и оно будет сторожить камень до скончания века. Я и сейчас чувствую его зловонное дыхание.
— Ну и где же он? — раздался насмешливый голос Нур-эд-дина.
— Никто не потревожил покой Пламени Ашшурбанипала, — отвечал седой разбойник.
— А этот чужеземец, этот неверный?
— Прости меня, господин, что я осмеливаюсь перечить тебе. Никто не прикасался к камню, иначе бы нас давно не было в живых.
Нур-эд-дин принялся уговаривать непокорных слуг, но поняв, что от былого послушания не осталось и следа, выхватил саблю и закричал:
— Ну нет! Не для того я столько лет искал этот город! Ничто — ни годы лишений, ни сотни смертей не могли остановить меня. Я зарублю каждого, кто вздумает встать на моем пути!
Глаза Нур-эд-дина горели безумным огнем, бедуины расступились, понимая, что отговаривать его бесполезно.
Воцарилась напряженная тишина, которую нарушали лишь стоны Бахрама. Связанные по рукам и ногам пленники так и лежали на полу, а вокруг них, сжимая в руках оружие, с застывшими от испуга лицами стояли разбойники.
Нур-эд-дин медленно шагал к трону по лужам крови.
Никто не смел даже шелохнуться. Камень изменил свой цвет. Из розового он превратился в зловеще-пурпурный.