Черный кофе со льдом
Шрифт:
— Разумеется, нет. Я всегда на стороне своего клиента. Тем более что способ, который они с Соколовым выбрали, не вызывает у меня никаких симпатий. Но я просто пытаюсь быть объективной. Я обязана рассмотреть ситуацию со всех сторон, чтобы дойти до ее сути. Так вот, узнав все это, я связалась с Соколовым и поговорила с ним, можно сказать, по душам. Он обещал не делать больше глупостей и в ближайшее время прийти к вам объясниться.
— Да я его в порошок сотру! Пусть только попробует явиться! А я его встретил, как лучшего друга… Негодяй!
— Зря вы так, Виктор
— Ну, уж это, извините, мое личное дело.
— Разумеется. А мое дело на этом окончилось. Вы не надумали нанять меня для расследования ограбления? — Я спросила об этом уже без недавнего энтузиазма. Мне надоело копаться в грязном белье господина Денисова. К счастью, он ответил отказом:
— Нет, простите, Татьяна. При всем моем уважении к вам я не хотел бы привлекать кого-либо к расследованию. Мне надо самому разобраться во всем.
Вот здесь он готов разбираться сам, спокойно и не торопясь. А с женой и другом?
— Как скажете, Виктор Вениаминович. Только хочу вас предупредить: не исключено, что ваши грабители относятся к тому типу людей, которые способны превратить проблему притока наличности в проблему оттока крови. Будьте осторожны! — Последнюю фразу я сказала совершенно искренне.
— Спасибо. Вот ваш гонорар. — Денисов достал из ящика стола пухлый конверт и отдал мне. — Все, как мы договаривались.
— Спасибо вам. Я, пожалуй, пойду.
— Да-да, всего доброго, — рассеянно произнес Денисов, уже не глядя на меня. «Мавр сделал свое дело, мавр может уходить».
Едва я вышла из его кабинета, как услышала, что он набирает номер по сотовому телефону. Наверняка звонит жене. Ха-ха, а птичка-то уже улетела!
Я вышла из прохладного офиса на раскаленную улицу. Но сейчас даже жара меня не раздражала. Конверт с гонораром приятно тяжелил мою ладонь. Настроение было приподнятым. Мне удалось сделать все, как надо, — не погрешить ни против совести, ни против интересов клиента. Ай да Танька! Ай да…
Приехав домой, я первым делом отзвонилась Соколову и пересказала ему весь наш разговор с Денисовым.
— Так что, Александр, насчет визита к нему думайте сами. Может, стоит подождать, пока он остынет. Тем более что он пока не знает главной новости дня — того, что Анна ушла из дому. Это приведет его в полное бешенство.
— Да, похоже, рекомендовать меня на работу в качестве финдиректора он уже передумал, — со смехом сказал неунывающий Саша.
— Да уж, пожалуй.
— Таня, еще раз огромное спасибо вам за все. Вы не заедете? Аня очень хочет с вами познакомиться.
— Мне надо немного отдохнуть, вымоталась за последние сутки. А ближе к вечеру я, пожалуй, к вам наведаюсь.
— Так, значит, «ставьте водку в морозилку и солите огурцы»?
— Отличная идея. Я с удовольствием расслаблюсь немного сегодня вечером.
— Так мы ждем!
Ну вот и все. Неприятное дело Денисова завершено. Гонорар получен. Я могу забыть о существовании этого человека. И позволить себе наконец отдых по полной программе.
Первым
Приняв ванну, переместилась на диван, включила телевизор и задремала. Нет ничего приятнее, чем дремать под негромкий звук телевизора. Я и не заметила, как уснула.
Сон мой взорвался звуком телефонного звонка. Сердце почему-то застучало часто и тревожно. Что за ерунда. Все в полном порядке. Я взяла трубку:
— Алло! — И весь мой покой полетел к чертям.
Из трубки раздался тревожный, срывающийся юношеский голос. Я с трудом узнала Диму Денисова.
— Татьяна! Вы мне срочно нужны! Случилась беда.
— Дима? Прости, пожалуйста, я очень сильно устала. Мы не могли бы увидеться вечером?
Я спросонья вообразила, что впечатлительный парень как-то узнал об ограблении в доме отца и хочет узнать подробности.
— Нет, пожалуйста! Маму… маму убили…
Из трубки послышались сдавленные рыдания. Вот это известие. Я была в шоке и не верила своим ушам.
— Что ты говоришь? Марину Алексеевну убили? Как это произошло? Когда?
— Я ничего не знаю. Я только что вернулся с дачи и нашел… ее, кажется, застрелили.
— Застрелили? Ты уверен, что она мертва? Может, просто ранение и она без сознания?
— Нет. Я уверен. Она не дышит. На голове страшная рана.
— Так. Дима, ты уже вызвал милицию?
— Нет, я сразу позвонил вам. Я не знаю, что делать.
— Срочно вызывай милицию. Ничего не бойся. Говори им все как есть. Я сейчас подъеду. Ничего не трогай. И позвони отцу. Все понял?
— Да, — едва слышно ответил Дима.
Несколько минут я просидела в полном ступоре. Трагическое известие стало для меня настоящим ударом. Боже, за что? Такую тихую, интеллигентную женщину, которая и мухи не обидит. Но на эмоции времени нет. Надо срочно ехать. Может, успею до приезда опергруппы и сама осмотрю место происшествия. Это соображение придало мне сил. Я мгновенно оделась, выскочила на улицу, села в машину и пулей помчалась к Диме.
Через десять минут я уже заходила к нему в квартиру. Вид у Димы был ужасный. Я успела раньше всех. Поэтому сразу взялась за дело:
— Где она?
— В гостиной.
Я прошла в зал, где мы только вчера еще пили с Мариной Алексеевной кофе и болтали о жизни. Теперь она лежала посреди комнаты на спине. Ее милое лицо было обезображено огнестрельной раной. Пуля попала в лоб. Мгновенная смерть. Я изо всех сил старалась не поддаться эмоциям и провести профессиональный осмотр. Судя по характеру ранения, стреляли с близкого расстояния — полтора-два метра. На ковре под головой покойной бурели пятна подсохшей крови. Кровотечение остановилось, похоже, уже несколько часов назад. Я присела и дотронулась до руки Марины Алексеевны. Она уже остыла.