Черный колдун
Шрифт:
— Нельзя так смотреть на женщину, — Эвелина покраснела и отвернулась.
— А как можно?
Оба спутника Эвелины были прилежными учениками. Их не приходилось подгонять, но, боже мой, сколько же еще предстояло еще им рассказать, показать и объяснить. Иногда у нее просто опускались руки. Началось все с того, что — зеленоглазый лже-Ивар предложил ей переспать с ним в первый же вечер в замке Ож. Эвелина похолодела от страха, ожидая насилия. Они были в комнате с глазу на глаз, причем как парень попал в ее спальню, пленница до сих пор не понимала. Однако добродушный дикарь не собирался прибегать к насилию. Он спокойно сидел развалившись в кресле и,
— Тогда я пришлю Волка, — сказал Ивар, огорченный ее отказом.
Протесты девушки по этому поводу привели лже-Ивара в изумление:
— Неужели тебе нравится этот побитый молью Ингольф?
И этот мужлан претендовал на то, чтобы зваться Иваром Хаарским. Конечно, благородный Ивар тоже не сахар, но не до такой же степени дикости. Рассказ Эвелины о сложной процедуре вступления в брак поверг Тора в ужас:
— Зачем столько придумано всего, если оба согласны? Конечно, говорить о таких вещах девушке с молодым человеком, да еще ночью и наедине, не пристало, но, к сожалению, у нее просто не было другого выхода. Получив отказ, лже-Ивар удивился, но смирился с неизбежностью.
— Я бывал в суранских городах, — сказал он, немного подумав, — но там девушки не просили меня вступить в брак — они просили золото.
Кажется, это был намек. Боже, за кого он ее принимает. Эвелина выгнала его тогда из спальни, и он ушел, сбитый с толку и немного обиженный. И вот теперь он снова сидит напротив, и его колени время от времени касаются ее колен. И каждый раз Эвелину обдает жаром. Суранка Аришат загадочно улыбается и прячет глаза, но Эвелине прятаться некуда, и она то и дело натыкается на горячий взгляд зеленых глаз.
Урок длится долго, и у Эвелины начинает кружиться а Аришат спрашивает ее о чём-то по-сурански, но девушка реагирует не сразу и тут же краснеет к удивлению лже-Ивара. С Атталидом ей проще, быть может потому, что он не делал ей пока никаких предложений. Зато с по явлением Атталида начинает волноваться Аришат, и трудно сказать, чего больше в ее бросаемых на горданца взглядах — страха или рабского обожания. В холодных темных глазах Атталида, казалось, навсегда поселилась подозрительность. Он не спускал глаз с Эвелины, но вовсе не потому, что она ему нравилась, просто он ей не доверял и не находил нужным этого скрывать. Атталид напоминал ей большую хищную птицу, готовую в любую минуту обрушиться на несчастную жертву. Даже в седло он не садился, а словно взлетал, широко разметав полы длинного черного плаща. Менее всего его можно было назвать простодушным. И вопросы, которые он задавал, отличались от вопросов зеленоглазого Тора.
Атталид, к удивлению Эвелины, неплохо разбирался в хитросплетениях храмовых интриг, но, судя по разговору, никогда не был в Хянджу. Он методично расспрашивал о диковинах чужого города и задумчиво кивал на ее ответы. У него была поразительная память — меченый цепко схватывал все на лету и не раз потом поражал Эвелину неожиданными замечаниями по поводу рассказов, о которых она и думать забыла. Спорить с ним было трудно, но интересно. Атталид много знал о прошлом и настоящем и Лэнда, и Храма. Он рассказывал о меченых, и его рассказы сильно отличались от тех, что девушка слышала от отца и других владетелей. Слово «меченый» всегда было ругательством в их устах, но этот сидевший перед ней человек явно гордился принадлежностью к проклинаемому всеми племени. Лже-Ивар о меченых рассказывал мало, зато много говорил о красотах Южного леса и часто поминал какую-то Айялу, что почему-то больно задело Эвелину по началу, пока она не поняла, что эта женщина либо была матерью Тора, либо заменяла ее. Рассказы о меченых и Южном лесе помогли девушке лучше понять спутников и заставили о многом призадуматься.
Они проделали длинный путь на удивление быстро, во всяком случае так показалось Эвелине. Проводник, предоставленный Ингольфом Заадамским, уныло махнул рукой на безобразное скопище мрачных зданий и произнес равнодушно:
— Это Бург.
Эвелина была разочарована. Бург оказался меньше ставшего родным Хянджу и гораздо грязнее, зато люди на его улицах вели себя куда более дерзко и развязно. Ивару и Атталиду пришлось изрядно поработать плетьми, прокладывая дорогу сквозь толпы зевак. Ближе к центру город разительно менялся. Мрачные, похожие на крепости дома сменялись более привычными взгляду Эвелины легкими ажурными зданиями. Не приходилось сомневаться, что здесь работали суранские мастера. Городская стража бесцеремонно разворачивала зевак, дерзнувших последовать за каретой, но Ивару и Атталиду никто не задал никаких вопросов.
Новый дворец короля Гарольда понравился Эвелине, ни, кажется, разочаровал ее спутников. Принявший молодых людей Рекин Лаудсвильский охотно подтвердил, что дворец проектировал суранец, вывезенный им с храмовых земель.
— Я бы предпочел более крепкие стены, — не слишком любезно буркнул Ивар.
— Королю Гарольду некого опасаться в своей столице, — любезно улыбнулся гостям Рекин.
Эвелину старый владетель принял на редкость приветливо и очень сокрушался, что раны не позволили благородному Фрэю благополучно завершить путешествие.
— К счастью, крепость нашего дорогого друга Санлукара место надежное, да и до Бурга оттуда не так уж далеко.
Ивар с Атталидом благоразумно помалкивали, предоставив Эвелине вести переговоры. Наверное, она показалась благородному Рекину болтушкой, но нужно же было отвлечь внимание блестящего кавалера от неуклюжих спутников. Страх, что лесные разбойники ляпнут что-то невпопад и разоблачат себя в глазах умного старика, преследовал ее на протяжении всего разговора.
Любезный хозяин пригласил было гостей к столу, но Эвелина так горячо запротестовала, ссылаясь на отсутствие аппетита и у себя, и у молодых людей, что Лаудсвильский только руками развел. От вина гости, впрочем, не отказались и с удовольствием промочили глотки заморским продуктом.
Благородный Рекин не преминул отметить сходство Ивара с дорогим другом ярлом Хаарским. Ивар довольно глуповато, но очень к месту расплылся в улыбке.
— Я помню тебя, владетель, ты был у нас в Хянджу четыре года назад.
Разговор вступил на скользкую почву, и Эвелина поспешила вмешаться:
— Благородный Ульф Хаарский совершил удачный по ход на восток и открыл страну Хун.
— Вот это новость! — Лаудсвильский едва не подпрыгнул в кресле от столь неожиданного известия. — Значит, слухи о богатой стране не были просто слухами?
— Благородный Фрэй знает все подробности похода и даже везет хунские товары в своем обозе, — дополнил Атталид.
Это была замечательная новость. Владетель не усидел на месте и в волнении заходил по комнате. Ульф Хаарский блестяще оправдал возлагавшиеся на него надежды — новая страна, богатейшая земля, оживление торговли, более тесный союз с посвященным Чирсом, словом, огромные перспективы просматривались на горизонте в связи с этим открытием.
— Как скоро поправится благородный Фрэй?